– Мне надо знать, что знаете вы.
– О чем?
– О Бернарде. О том, в чем он был замешан, и что, бога ради, вообще происходит.
Она медленно провела языком по верхней губе, смачивая ее.
– Бог тут вообще ни при чем.
– Мне нужно знать, что знаете вы.
– Нет, не нужно. Ты хочешь знать. Большая разница.
– После смерти Бернарда начались странности.
– Кто бы сомневался.
– Мне нужна ваша помощь.
– В чем?
– Во всем, что происходит. Мне нужно найти правду.
– Правда немногого стоит. – Клаудия закинула метлу за голову, так что ручка уперлась ей в шею, и свесила кисти рук по обеим сторонам черенка – так же, как держал винтовку Джеймс Дин в известном кадре из «Гиганта». Даже на собственной территории ее движения говорили о многом, язык тела выдавал человека, который большую часть своей жизни оказывался на положении нежеланного, в ситуациях неприятных или нежелательных. Вечная жертва и утомленный сражением боец одновременно. Она обладала внутренней твердостью и нарочито честной внешностью, которая не оставляла сомнений в истинности обоих качеств. Вблизи легко было поверить, что она становилась жертвой преступлений, которые я не мог бы себе и вообразить. Вместе с тем, Клаудия не казалась беспомощной побирушкой. Она выглядела измученной, но вместе с тем сильной и, возможно, даже опасной, как будто могла в случае необходимости сделать кого-то еще своей жертвой. Она казалась человеком, который способен убить, если загнать его в угол – и, возможно, была вынуждена так поступить когда-то в прошлом.
Я неуверенно стоял перед ней.
– Так вы мне поможете?
– Что тебе от меня нужно? – Она покачала головой. – Я даже не знаю, кто ты. Думаешь, я просто так…
– Я же сказал, меня зовут Алан Ченс. Я дружил с Бернардом.
– Ну так и что? Ты просто какой-то мужик, который приперся ко мне на задний двор. Я тебя не знаю.
Я вздохнул и провел руками по волосам. Ладони стали мокрыми от пота.
– Уверен, что Бернард обо мне рассказывал.
– Ага, – сказала она, – рассказывал. Но ты дружил с ним. А не со мной. Он старался все в своей жизни разделять… своих друзей. Иначе мы бы давно познакомились, правда?
– Я так понимаю, вы слышали, что происходит в Поттерс-Коув?
– Меня какое-то время не было в городе. Вернулась только вчера. Но да, слышала. – Она кивнула. – Какое это имеет отношение ко мне?
– Это вы мне скажите.
Клаудия опустила метлу из-за головы и поставила рядом с собой.
– Ты меня в чем-то обвиняешь?
– А вы в чем-то виновны?
Она повернула к дому.
– Выметайся.
Я протянул руку, попытался поймать ее под локоть.
– Клаудия, подождите…
Она развернулась на месте, одновременно занося метлу, и в долю секунды черенок оказался меньше чем в дюйме от моего глаза.
– Еще раз меня тронешь, говнюк, и я загоню эту хрень тебе в башку, ты понял?
И я ей поверил.
– Мне так жаль. – Я поднял руки и замер абсолютно неподвижно. – Я вам не угрожаю. Мне просто нужна ваша помощь.
Клаудия опустила метлу и немного расслабилась. Через несколько мгновений она сказала:
– Я же говорю: я только вернулась в город. И уже через несколько часов мне начинают названивать старые знакомые, – люди, с которыми я больше не в приятельских отношениях, которых я не хочу больше видеть, – и предупреждают, что меня кто-то ищет, устраивает всякие заварушки. Эта старая ебнутая сучка Тутс грозит проклятиями и бормочет заклинания, будто кто-то, кроме детей и дураков, верит в эту чушь. А потом появляешься ты и начинаешь вынюхивать тут, как какая-то псина. Я не хочу ни во что ввязываться, ясно? Просто оставь меня в покое.
– Я тоже не хотел ни во что ввязываться, – негромко сказал я.
Она посмотрела на небо и провела рукой по лбу, вытирая пот.
– Не думаю, что ты поймешь, и мне плевать, если даже не поймешь, но на этот раз я хочу напрочь порвать с прошлым. Я начинаю новую жизнь. И не хочу никаким боком связываться с твоими проблемами. У меня и своих хватает.
– Я не прошу заниматься моими проблемами. Я всего лишь прошу рассказать о том, что вы знаете.
Она коротко и горько улыбнулась.
– О, только и всего?
– Я бы не приехал, если бы мне не нужна была помощь.
Клаудия прислонила метлу к задней стене дома.
– Я ничего не знаю.
– Мы оба знаем, что это не так.
Она с вызывающим видом пожала плечами.
Я вздохнул.
– Как я уже сказал, после смерти Бернарда начались странности.
– Правда? – Она сунула руку в нагрудный карман рубашки и достала сигареты, и в этот момент мне показалось, что безразличное выражение ее лица на секунду как будто сменилось сочувствием. Сунув в рот сигарету без фильтра, она принялась обхлопывать себя в поисках зажигалки, которая в конце концов отыскалась в кармане джинсов. – Какие странности?
– В смысле, кроме трупов по всему Поттерс-Коув?
Клаудия глубоко затянулась, дольше обычного задержала дым в легких, потом выпустила его через ноздри долгой ровной струей. И одарила меня строгим взглядом, который ясно говорил, что мой вопрос не стоит ответа.
– Я понимаю, что это прозвучит как бред сумасшедшего, но…
– Мы все сумасшедшие. Весь мир сумасшедший.
– После смерти Бернарда, – снова начал я, – нам всем стал сниться один и тот же сон, мы…
– Мы?
– Мои друзья… другие друзья Бернарда, Рик и Дональд.
Она немного помолчала, как будто мои слова постепенно оформлялись у нее в голове, потом сказала:
– Он много о вас рассказывал.
Я смахнул с виска каплю пота.
– Вскоре после смерти Бернарда нам начали сниться кошмары. Одинаковые кошмары.
А у меня начались… – Я заставил себя произнести эти слова: – У меня начались галлюцинации, видения или какие-то сны наяву, я… не знаю, что именно. А вчера вечером эта женщина, Тутс, сказала…
– Я знаю, что она сказала, – прервала Клаудия. – Эта жирная стерва считает, что ты одержим, что она увидела демонов и они на нее напали, пустили ей кровь.
– Вы ей верите?
– Ты удивишься тому, во что я верю.
– Я знаю, что все это как-то связано. Я знаю, что Бернард занимался чем-то…
– С чего ты решил, что мне что-то известно?
Я молча уставился на нее.
