— А если это сделано специально?
— Что специально? — не понял Родионов.
— Может, эта группа решила убрать Караухина столь
экстравагантным образом, чтобы отвести от себя подозрение. Конечно, профессионалы
так не действуют, стреляли, как в гангстерских фильмах, с шумом на всю улицу.
Но ведь Чешихина убрали более аккуратно, уже без лишних выстрелов.
— У тебя мозг работает, как компьютер, — с
восхищением сказал полковник. — Поэтому я тебя и позвал. Постарайся
что-нибудь раскопать. Нас это очень интересует.
— Вы все-таки не сказали, кто это — «нас». Или это
действительно только группа ветеранов, играющих в домино?
— С тобой всегда интересно разговаривать, —
засмеялся Родионов. — Хорошо, будем считать, что эти списки очень нужны
оппозиции для победы на очередных выборах. Тебя устраивает такой вариант
ответа?
— Почти. С кем мне нужно держать связь?
— Только со мной. Если меня не найдешь, тогда позвони
полковнику Иваницкому. Номер телефона я тебе сейчас продиктую. — Родионов
продиктовал семизначный номер. — Скажи, что звонишь по поручению Петра
Петровича. Он все поймет.
— Ясно. Что еще?
— Вот здесь деньги. Пять тысяч долларов.
— Почему так много?
— Багиров сейчас в Англии. Его лечат в какой-то частной
клинике. Тебе нужно будет обязательно с ним встретиться.
— Понимаю.
— Я тебе не сказал, кто именно с ним сидел в
автомобиле. Там погиб адвокат Гольдберг, может, ты слышал такую фамилию?
— Я его даже немного знал.
— И кого он обычно представляет, тоже знаешь?
— «Жрецы»?
— Да, преступная группа Рубинчика. Они просто так не
подставляют своих людей. И, насколько я их знаю, не простят убийство такого
человека, как Яков Гольдберг. Тебе нужно обязательно поговорить с Багировым.
Конечно, если он захочет с тобой говорить. Адрес клиники лежит в конверте, хотя
его люди очень строго охраняют эту тайну. Будь осторожен.
— Ясно. Что еще?
— До Лондона тебе предстоит еще одна поездка. В
Ташкент.
— А туда зачем? При чем тут Ташкент?
— За месяц до смерти Каряухин летал в Ташкент.
— Ну и что? Он мог слетать на Канарские острова. Туда
мне лететь не нужно?
— Не торопись. Он летал не один. А с Чешихиным, со
своим помощником.
— Я бы удивился, если бы он полетел туда с вами.
— После смерти Караухина Чешихин вылетел в Ташкент
вторично, прямо на следующий день. И через день вернулся. Понимаешь?
— Это очень серьезно. У вас точная информация?
Родионов обиженно покачал головой.
— Он даже не стал дожидаться похорон своего шефа. И,
кстати, летал туда за свой счет. Вот у меня и возникла мысль, что документы,
возможно, находятся там. Или нечто такое важное, что заставило Чешихина лететь
туда, бросив труп своего хозяина.
— Вы знаете, с кем именно он встречался в Ташкенте?
— Не всех, но знаем. В Узбекистане находится филиал
банка Караухина. Его возглавляет некто Будагов. Иса Будагов. Его адрес тоже
записан и лежит в этом конверте. По нашим сведениям, он имеет очень тесные
связи с многими высшими руководителями Узбекистана. Среди его ближайших друзей
и прокурор города Ташкента Камалов. Очень колоритная фигура: В свое время
проходил даже в качестве одного из обвиняемых по «хлопковым делам». Потом был
реабилитирован, против него ничего не смогли доказать. Тогда он работал в
управлении общего надзора прокуратуры республики, и дело против него вело КГБ
республики. Кое-что нам удалось узнать. Камалова считают креатурой Будагова.
До своего назначения прокурором города он был юрисконсультом
банка. Догадываешься, какого?
— Догадываюсь. Это Будагов устроил его на новую
должность?
— Да, попросил премьера. Тогда состоялся первый визит
Караухина в Ташкент и его встреча с заместителем премьера. После этого Камалов
и был назначен прокурором города.
— Чешихин с ним был знаком?
— Этого мы не смогли узнать.
— Что-нибудь еще?
— Да, у нас есть очень интересные факты. После своего
назначения Камалов начал беспощадную борьбу с торговцами наркотиками. По его
личному указанию начали проводиться рейсы, были сняты с работы два начальника
милиции, прокурор одного из районов города. Понимаешь, что интересно? Так в
Ташкенте еще никто не действовал. Жестко и напористо. Не мне тебе говорить. На
Востоке свои традиции. Там просто нельзя размахивать мечом направо и налево.
Это в Англии или в Германии прокурор может себе позволить быть беспощадным и
строгим. Но на Востоке так действовать просто непозволительная роскошь.
Понимаешь, он проявляет какое-то особое рвение. Ты считаешь это нормальным?
— Время негодяев, — покачал головой Дронго, —
где-то я читал подобную книгу. Почему, если мы вдруг узнаем о честном и
справедливом прокуроре, у нас сразу появляются сомнения. Никто уже просто не
верит в честного прокурора или работника милиции. Нас развратила гласность.
— Это ты мне говоришь? — прищурился
Родионов. — Ты действительно считаешь, что можно быть честным прокурором в
Ташкенте?
— Если честно, то, конечно, нельзя, — вздохнул
Дронго, — просто не дадут работать. В Средней Азии и в Закавказье честный
прокурор это почти идиот, а идиотов на работе долго не держат. Как только в
Грузии начались политические разборки между разными партиями, моментально
появились многочисленные банды рэкетиров и вымогателей. В республиках Средней
Азии, не считая Таджикистана, где у власти достаточно сильные, прагматичные
политики, почти нет рэкета. Знаете, почему? В качестве «официальных сборщиков
налогов» выступают прокуроры, начальники милиции, руководители местных органов
власти. Рэкетирам просто не остается никаких денег.
— И ты еще смеешь говорить после этого о честном
прокуроре? — рассмеялся Родионов. — Когда думаешь вылетать?
— Если есть рейс, то прямо сегодня.
— В гостиницу вернешься?
— Нет, конечно. Куплю, как обычно, все себе в дороге.
Вы знаете сколько зубных щеток я поменял в жизни? Наверняка штук сто. Каждый
раз покупаю новую. За номер у меня заплачено за два дня вперед. Можете
появиться завтра и взять вещи. Вот ключи от моего номера. А это карточка
гостиницы.
— Хорошо. Когда вернешься из Ташкента, позвони мне по
телефону. Знаешь, куда звонить?
— Как обычно, вашей сестре.
— Правильно. Давай выходи. Я сделаю круг и вернусь к
издательству. Посмотрю, нет ли там наших преследователей.
— Думаете, они приедут? — спросил Дронго. —
Это не «Феникс», я в этом уверен. Там были молодые ребята.
