Вошедший в зал Хаджи Асланбеков, заметив Багирова, подошел к
нему, к явному неудовольствию последнего. Чеченский лидер был слишком хорошо
известен в столице, и знаменитый скульптор не хотел иметь с ним ничего общего.
Но он вежливо поздоровался с подошедшим. У Асланбекова было несколько сотен
отъявленных головорезов и огромный, поистине неисчерпаемый резерв пополнения
своих отрядов в Чечне. После начавшейся войны чеченская группировка была взята
под особый контроль и людям Асланбекова пришлось очень сильно потесниться,
уступая свои доходы конкурентам из других национальных группировок.
Их места стали занимать выходцы из Средней Азии, постепенно
формирующие в Москве свои сильные национальные мафии, осмеливающиеся иногда
даже бросать вызов традиционно грозным кавказским группировкам в борьбе за
доходные места в городе. Кроме всего прочего, всех пришельцев не любили
славянские группировки, сформировавшиеся в Москве в боевые отряды бандитов,
действовавших по зональному принципу.
Багиров чуть посторонился, пропуская вперед Асланбекова. Оба
его сопровождающих встали позади него. Рядом тяжело дышали охранники чеченского
лидера.
— Как дела, Рафаэль Мамедович? — спросил
Асланбеков.
— Спасибо, хорошо. Как твои? — Багиров был старше
лет на десять.
— Не очень. Нас, чеченцев, везде травят, везде преследуют.
Хорошо ещё иногда ваши ребята прикрывают, помогают, — издевательски сказал
Хаджи.
Багиров ничего не ответил на очевидный вызов. По его
строгому приказу все действовавшие в Москве азербайджанские группировки
полностью отказались от сотрудничества с чеченцами, по существу не оказав им
никакой поддержки в столь сложный период. Багиров знал, как относятся к
чеченцам после начала войны, и тем более после Буденновска. И очень часто гнев
обывателя, не особенно разбиравшегося, где именно азербайджанцы, а где чеченцы,
бил по его людям. Багиров сразу рассудил, что только резкое отмежевание может
хоть как-то выгородить его людей.
— Пока идет эта война, ничего хорошего не будет, —
строго ответил Багиров.
— Можно подумать её начали мои люди, — огрызнулся
Асланбеков, — вы же знаете, как мне трудно держать своих людей в узде. Я
отвечаю за весь город. Думаете, это легко? Какой-нибудь кретин из Чечни может
приехать сюда и устроить небольшой взрыв, а отвечать за это будут все чеченцы.
И не только мои люди, а вообще все чеченцы. Думаете, мы этого не понимаем?
Асланбеков говорил по-русски грамотно, почти без акцента.
Вообще среди чеченцев было очень много людей, прекрасно владевших русским
языком, сказывалась долгая ссылка в Казахстан.
— Нужно быть осторожнее, — заметил Багиров, —
и не так демонстративно появляться на людях в окружении стольких охранников.
Здесь собралось полгорода, а ты заявился с бородатыми охранниками, демонстрируя
свою неуязвимость.
— Вечно вы к нам придираетесь, — пожал плечами
Асланбеков. — Я сегодня специально пришел на похороны, а то убийство
Сергея опять свалят на чеченцев. Как только громкое убийство в городе, так
сразу все кричат: «Ату их!». Как будто убийцы только среди моих людей ходят. И
потом, зачем мне нужно было убивать Караухина? Он был очень солидный банкир и
очень умный человек. Мы с ним всегда могли договориться.
— Я и не думал, что это твои люди, — мрачно
ответил Багиров. Затянувшийся разговор с Асланбековым у всех на виду его сильно
нервировал. Но его нужно было довести до конца — кто-то ведь убил Караухина.
— Может, это-дело рук вашего друга Саркисяна? —
нагло спросил Асланбеков, снова сказав очевидную пакость. Несмотря на войну,
продолжавшуюся уже столько лет в Закавказье, между Азербайджаном и Арменией,
обе преступные группировки в Москве уже давно нашли общий язык и не допускали в
городе и в России боевых действий друг против друга, справедливо рассудив, что
в такой схватке победителей просто не будет. Полтора миллиона армян и миллион с
лишним азербайджанцев, живущих в России, могли стать заложниками противоборства
двух преступных группировок. Поняв, что их интересы не пересекаются, лидеры
армянских и азербайджанских преступных группировок смогли раз И навсегда
договориться о сотрудничестве и взаимном нейтралитете на российской территории.
Багиров и Саркисян были деловыми партнерами, но назвать их друзьями означало
бросить вызов самому Багирову.
Рафаэль Мамедович, уже не сдержавшись, нахмурился.
«Зарывается стервец», — подумал он и негромко спросил:
— Так ты считаешь, что он мой друг?
Асланбеков понял, что должен промолчать. У него хватило ума
осознать, что в случае утвердительного ответа уже завтра азербайджанские и
поддерживающие их грузинские боевики начнут войну против его людей, и без того
загнанных в угол правоохранительными органами республики.
— Конечно, не считаю, — ответил Хаджи, —
просто он ваш хороший знакомый, а вы всегда могли с ним договориться.
— Сложный ты человек, Хаджи, — сказал
Багиров, — ох какой сложный!
И, повернувшись, пошел к выходу. Он успел заметить
недовольные лица многих присутствующих, когда он говорил с Асланбековым. И
такие лица были не только у его врагов, но и у его друзей. Уже у выхода его
перехватили.
— Рафаэль Мамедович, здравствуйте, дорогой, —
раздался привычный тихий голос.
Багиров неслышно выругался. У людей Фили Рубинчика реакция
мгновенная. Достаточно ему было поговорить с Асланбековым всего пару минут, и
вот уже известный московский адвокат Яков Аронович Гольдберг тянется к нему с
улыбкой на устах.
Они расцеловались. Гольдберг опирался на свою палку. И
привычно подмигивал левым глазом за толстыми стеклами очков, словно заранее
сговариваясь о чем-то очень важном и тайном.
— Иду к машине, — показал на выход Багиров, —
иначе потом трудно будет вообще отсюда выбраться.
— Я тоже решил пораньше. Найду, думаю, попутную
машину, — подмигнул Багирову левым глазом Яков Аронович, — не
подвезете старика?
«Вот сукин сын, — с восхищением подумал Багиров, —
поэтому они всегда все знают. Реакция мгновенная, словно в теннисе. Здорово
работают».
Преступная группировка Фили Рубинчика никогда не занималась
ни грабежами, ни убийствами. Её самый сильный товар — поставка информации,
обладание информацией, посреднические услуги. Контроль за многими средствами
массовой информации, газетами и телевидением они осуществляли мягко, осторожно,
проводя нужные им решения посредством очень хорошо продуманных акций.
— Конечно, подвезу, — живо отозвался Багиров. Он
очень ценил этого старого и опытного адвоката, всегда дававшего очень ценные
советы.
Моментально возникшие вокруг Багирова охранники довольно
бесцеремонно расталкивали людей, образуя коридор для своего босса и его
спутника.
Через пять минут они уже вышли на улицу и садились в
бронированный мерседес Багирова, подъехавший к тому месту, где разрешалось
стоять только автомобилям с правительственными номерами. Багиров, вежливо
пропустив своего спутника, обошел автомобиль с другой стороны, к явному
неудовольствию своей охраны.
