— Нет, не долго. Часа три. Вернулся он сюда
возбужденный такой и снова пить стал. Всю ночь пил. И потом даже приставать ко
мне стал под утро. Обычно он этого не делал, а тут словно что-то нашло на него.
— А он разве не был вашим любовником? — спросил
Пахомов.
— Какой любовник? — презрительно фыркнула
Казанцева, поморщив свой красивый носик. — Название одно. Он уже и не
мужик был. Ему ведь за сорок было. А если мужик в этом возрасте пить начинает
по-черному, то все, хана ему. Ничего не поможет. Вот он и перестает мужиком
быть.
— Интересное наблюдение, — пробормотал, с трудом
сдерживая смех, Комаров, — прямо философия.
— Он ничего не говорил? С кем именно встречался?
— Нет, только грозился часто. Говорил о каких-то
списках.
— О чем?
— О каких-то списках. Я толком не понимала.
— Что он говорил, вы можете вспомнить точнее?
— Говорил… говорил — «я им всем покажу, они у меня все
в кулаке».
— А какие списки, не говорил?
— Нет, ничего не говорил. Я спросила было — какие это
списки? Так он сразу накричал на меня, дурой обозвал.
— А где лежат эти списки или у кого они могут быть, он
говорил?
— Нет, ничего не говорил. Хотя подождите, утром он
сказал такую фразу: «Они думали Сережу убить и, нас всех на испуг взять». Но я
ничего не поняла.
— Кто «они»?
— Я не знаю. Просто он так сказал.
— Больше он никуда не выезжал?
— Нет, больше никуда.
— Вы не знаете, случайно, он не хотел уехать из страны?
— Не хотел, точно. Мне, говорил, и здесь лучше всех.
— Он боялся чего-нибудь?
— Не замечала. Наоборот, всегда первым в драку лез.
— Я имел в виду не физическую храбрость.
— Нет, ничего не боялся, — ответила Марина и,
воспользовавшись тем, что Пахомов налил себе минеральной воды в стакан, сразу
задала единственный интересующий её вопрос: — А как с дачей будет?
— На чье имя дача?
— На мое.
— Значит, вашей и останется. Можете не беспокоиться.
Марина заулыбалась. Показала кончик розового языка.
— Что-нибудь еще нужно? — спросила она с
готовностью.
— Нет, спасибо. Вы посмотрите внимательно на даче,
ничего не пропало, все на месте?
Женщина, кивнув, обоим следователям, вышла из беседки.
— Нужно обязательно поговорить с этим Тимуром, —
сказал Пахомов, — пошлю кого-нибудь из ребят. Этот Тимур наверняка знает,
с кем именно встречался Анисов.
— Нужно уточнить, — напомнил Комаров, — что
за списки имел в виду Анисов. Это может оказаться важным.
К ним подошли Соболев, Чижов и судмедэксперт Горчин.
— Что-нибудь нашли? — спросил Пахомов.
— Его пытали, — сообщил Горчин ошеломляющую
весть, — на теле погибшего имеются характерные и многочисленные следы
ожогов от сигареты, следы ударов тупыми предметами. При этом его руки были
стянуты ремнями, на запястьях видны сильные посинения. Видимо, он пытался
бежать, и тогда его пристрелили. После чего ремни сняли.
— Хотели что-то выяснить, — мрачно добавил
Соболев. Пахомов и Комаров переглянулись.
— Списки, — сказал Павел Алексеевич, — убийцы
искали списки. А погибший Сережа — судя по всему, это банкир Сергей Караухин,
один из учредителей компании «Делос».
— Остальное я смогу сказать только после
вскрытия, — добавил традиционную фразу судмедэксперт.
— Конечно, — согласно кивнул Пахомов, —
Женя, — обратился он к Чижову, — найди Серминова и вместе с ним
займитесь поисками Тимура из охраны «Делоса». Как хочешь его допрашивайте, но
дайте мне адрес, куда именно перед смертью ездил погибший Анисов. Это может
оказаться очень важным сообщением. Соболев, подключите всю свою агентуру и
узнайте, какие именно списки могли быть у Караухина или Анисова. Меня даже не
интересует содержание этих списков. Но они могут оказаться очень важными для
успешного завершения уголовного дела. Вы меня поняли?
Пахомов в разговоре с Чижовым иногда перескакивал на «ты»,
иногда на «вы». Он любил этого молодого парня как своего сына, которого у него
никогда не было.
Уже возвращаясь в автомобиле, Пахомов задумчиво сказал
Комарову:
— Хотел бы я знать, кого именно Анисов собирался
держать в кулаке. И что это за списки, которые позволяют держать всех в кулаке.
Комаров угрюмо молчал. Он уже начал понимать, что начальство
не зря прикомандировало его, офицера из службы контрразведки, к расследованию
нелегкого дела.
Глава 11
Банкир кричал так громко, что ворвавшиеся в его кабинет
секретарь и телохранитель сначала не могли понять, что происходит. Только когда
из соседней комнаты появился неизвестный блондин, хозяин кабинета умолк и
тяжело дыша приказал:
— Остановите его, быстро остановите его.
— Кого? — не понял охранник.
— Того, кто только сейчас вышел из кабинета. Бегом. И
позвоните вниз, чтобы его задержали. И ты тоже иди, — крикнул он
секретарше.
Ударил кулаком по столу, отвернулся, стараясь не встречаться
глазами с блондином.
— Сукин сын.
— Я предупреждал, — строго сказал блондин, —
не волнуйтесь, мои люди его не упустят.
— Посмотрим, — мрачно произнес банкир. Раздался
звонок селектора.
— Его нигде нет, — сказал охранник, — он не
выходил из здания.
— Как это не выходил, — заорал Будагов, — как
это он не выходил? Найдите его. Он не мог далеко уйти.
— Мы его ищем по всему зданию, — виновато ответил
охранник, — но его нигде нет.
— Я позову своих ребят с улицы, может, он действительно
прячется где-то в здании. Это вполне в его стиле, — сказал блондин, выходя
из кабинета.
Оставшись один, Будагов подошел к телефону. Снова набрал
номер.
— У нас неприятности, — сказал он, — нет, это
не с нашим делом. Здесь появился какой-то гость. Да. Из Москвы. Он говорил про
Камалова. Хорошо, не буду по телефону. Да, я вечером к вам приеду.
Снова позвонил его телохранитель.
— Мы обыскали все здание. Его нигде нет.
— Сейчас я приду! — заорал Будагов, бросая трубку.
Выскочив из кабинета, он побежал к лифту. Изумленные служащие смотрели на
своего президента, не понимая причины его спешки. Толкнув какую-то женщину, он
ворвался в лифт и нажал кнопку первого этажа. Пока лифт опускался вниз, он в
нетерпении грыз себе ногти. Наконец, двери открылись. Будагов бросился в
вестибюль. Там уже толпились люди.
