— Деньги у них большие, поэтому они и гуляют, —
равнодушно сказал Антон.
— Да нет, не поэтому. У западных миллионеров тоже
деньги есть, но никто в такие загулы не ударяется. Знаешь, они, по-моему,
чувствуют, что все это может в один день кончиться. Что все их богатство только
на один миг. И потом, деньги ведь не заработанные, а в основном ворованные. Вот
они и гуляют, как урки, чтобы все спустить. Типично воровская психология.
— Ты прямо целую философию развел, — Антон
посмотрел на часы, — останови где-нибудь, я воды выпью.
— Потом выпьешь.
— Да останови ты. После этих пирожков пить хочется.
— Честно говоря, мне тоже. Лучше давай кофе выпьем
где-нибудь по дороге.
— Ну как хочешь, — согласился Серминов. Они успели
еще выпить кофе и через сорок минут, наконец, подъехали к дому Пенькова. Это
был небольшой пятиэтажный дом старой постройки. Чижов и Серминов поднялись по
старым, пыльным лестницам наверх, на третий этаж, где находилась квартира
Пеньковых. Позвонили и довольно долго ждали, пока, наконец, за дверью не
раздались шаги.
— Вернулся уже. Забыл чего? — спросила женщина
открывая дверь, но, увидев незнакомых гостей, смутилась: — Вам кого?
— Простите, это квартира Пеньковых? — вежливо
спросил Чижов.
— Да, — подтвердила женщина и снова спросила: — А
вам кого?
— Нам нужен Олег Пеньков.
— А он только что ушел, — показала женщина во
двор, — кто-то за ним пришел, и он ушел.
— Когда ушел?
— Да минут десять как вышел.
— Он не сказал, куда идет? — спросил Серминов.
— Нет, но сказал, что скоро вернется. Ему звонили
полчаса назад из его компании.
— Это мы звонили.
— А вы разве не из «Делоса»?
— Мы из прокуратуры, — показал свое удостоверение
Чижов.
— Ой, Господи! Натворил он чего? — испугалась
женщина.
— Да нет, — успокоил её Чижов, — не
волнуйтесь. Он нам нужен как свидетель. Поэтому мы и приехали, чтобы с ним
поговорить.
— Может, в дом пройдете? Он обещал скоро придти, —
предложила женщина, очевидно, мать Пенькова.
Чижов переглянулся с Серминовым и неопределенно пожал
плечами:
— Если мы вас не будем стеснять.
— Пожалуйста, проходите, — посторонилась
женщина. — Лена, — крикнула она на кухню, — поставь чайник, у
нас гости.
Оба сотрудника прокуратуры прошли в небольшую столовую и
сели за стол, накрытый чистой скатертью. Появилась высокая девушка-подросток в
спортивном костюме. Улыбаясь гостям, она поставила на стол чашки, тарелки,
принесла сахар, конфеты. Мать Олега принесла красивый заварной чайник, начала
разливать чай по чашкам.
Они сидели, беседуя с женщиной о каких-то пустяках. Из разговора
с матерью Пенькова они узнали, что Олег был единственным кормильцем в семье.
После смерти отца Олега — водителя трейлера, погибшего в аварии, семья жила
лишь на пенсию, выдаваемую по случаю потери кормильца, и маленькую учительскую
зарплату женщины. Лишь недавно вернувшийся из армии Олег был взят в компанию
«Делос» и стал работать старшим охранником. Зарплата у него была хорошая, и это
уже большое подспорье для семьи. Они проговорили примерно около часа, когда
Чижов, наконец, решил уходить.
— Вы нас извините, — сказал Евгений, —
наверно, Олег где-то задерживается. Мы лучше поедем, а когда он вернется, пусть
позвонит к нам в прокуратуру.
— Обязательно, — пообещала женщина.
— А вы не знаете, куда он мог поехать?
— Да он сказал, что сейчас придет, — недоумевала
женщина, — я ему обязательно скажу, чтобы он к вам позвонил.
Когда они спускались вниз, Серминов недовольно проговорил:
— Не нравится мне это.
— Что не нравится?
— Все не нравится, — Серминов не стал более ничего
говорить, а Чижов, понявший, в чем дело, не стал переспрашивать.
В прокуратуру они вернулись к пяти часам вечера. В кабинете
у Пахомова никого, кроме самого хозяина, не было. Павел Алексеевич что-то
быстро писал, лишь кивнул вошедшим. Кончив писать, он снял очки и посмотрел на
сотрудников своей группы.
— Ну, что нового? Мне Комаров сказал, что вы поехали к
этому Пенькову в Люберцы. Нашли что-нибудь?
— Его не было дома, — устало ответил Чижов.
— Нужно было ему позвонить, — сказал недовольно
Пахомов.
— Мы звонили. Он купался. Мы просили сказать ему, чтобы
он не выходил из дома, но когда приехали, выяснилось, что он уже ушел.
Буквально за пять минут до нашего приезда.
— А Тимур не сказал вам, куда они ездили?
— На Фрунзенскую набережную, — пришел на помощь
товарищу Серминов, — мы записали адрес дома и блок. Но там
двенадцатиэтажные дома. В каждом блоке по двадцать — тридцать квартир. Вы же
понимаете, что так искать трудно. Мы хотели точно знать квартиру, в которую
поднимался Анисов. А поднимался он вместе с Пеньковым.
— Телефон хотя бы свой оставили? — спросил
Пахомов. Он был сегодня явно не в настроении. Убийство Анисова вывело его из
себя. Вся затея с письмом в канцелярию премьера теперь выглядела ненужной.
— Оставили, — вздохнул Чижов. В такие минуты лучше
с начальством не спорить.
— Завтра утром поедем к Анисову на дачу, обыск
проводить, — недовольно сказал Пахомов, — выезжаем в восемь, не
проспите.
— А разве у него есть еще одна дача? — спросил
Чижов.
— Выяснилось, что у него три дачи. На одной жила его
семья. Вторую он подарил Казанцевой. А на третьей устраивал свои бардаки. На
его даче сегодня уже были Соболев и Перцов. Ничего существенного не нашли.
Кроме документов на эту третью дачу. Завтра поедем мы сами.
Чижов уехал из прокуратуры в восьмом часу вечера. Пеньков
так и не позвонил в этот день. На следующее утро Чижов уже в восемь часов утра
был в прокуратуре. Как обычно, он не рассчитал и опоздал на пятнадцать минут.
Пахомов сидел в своем кабинете. Что-то в его лице не понравилось Чижову.
— Звонила мать Пенькова, — мрачно сообщил Павел
Алексеевич вместо приветствия, — он не вернулся домой до сих пор.
Глава 13
Раннее утро начиналось, как обычно, докладами начальников
служб. Саркисян любил, чтобы во всем был идеальный порядок, и лично проводил
селекторные совещания по утрам. Его «Континенталь-банк» вошел в десятку самых
надежных банков России. По оценкам специалистов и экспертов это был один из
самых надежных банков, и Артур Ашотович этим обстоятельством очень гордился. Но
в этот день ему пришлось прервать совещание, что бывало лишь в исключительных
случаях. К нему в банк заявился сам Гурам Хотивари, лидер грузинских
группировок в Москве, один из самых страшных и безжалостных людей, которых
Саркисян знал в своей жизни. Его предшественник Михо хотя бы обладал чувством
юмора, а Хотивари, в отличие от него, вообще не любил шуток и не понимал их.
Его приезд очень удивил и напугал Саркисяна. Хотивари, как обычно, явился с
целой свитой охраны, правда, оставил своих ребят на улице и в приемной.
