— Правильно сделал. Мы ждем тебя в машине. Но я
все-таки позвоню, предупрежу на работе, что задержусь.
Пахомов, уже направляющийся к двери, замер на мгновение. На
одно неуловимое мгновение. Но затем, резко мотнув головой, очевидно, решив не
поддаваться синдрому подозрительности, вышел из кабинета.
Комаров набрал номер телефона следственного управления
контрразведки.
— Это говорит подполковник Комаров. Я немного задержусь
в прокуратуре республики.
— Когда вы вернетесь? — спросил у него дежурный.
— Передайте, что через два часа. Я выезжаю в составе
группы старшего следователя Пахомова на место происшествия.
— Хорошо.
Дежурный записал его сообщение и положил трубку.
Комаров оглянулся. В кабинете никого не было. Он набрал еще
один номер.
— Вас слушают, — послышалось в трубке.
— Это говорит Комаров. Мы смогли выйти на информатора в
нашей группе. Установить его. Он убежден, что работает на ФСБ, и дал адрес
какой-то квартиры. Сейчас мы туда выезжаем.
— Будьте осторожны.
— По моему мнению, это не ФСБ. Такого телефона нет по
нашим данным. Думаю, что это как раз те, кого мы ищем.
— Возможно, но вы старайтесь не выдавать себя.
— Понимаю. Как только вернемся, я вам позвоню.
На другом конце положили трубку.
Комаров поспешил к дверям. Пахомов наверняка уже получил
оружие и теперь выходит из здания прокуратуры. Посмотрим, на кого работал Антон
Серминов, этот несчастный, запутавшийся парень.
Глава 27
Эти неизвестные похитители не обманули. Они отвезли Гасанова
и его бывшего напарника по тюремным нарам на шоссе и там отпустили. Правда,
предупредили, что завтра утром обязательно позвонят. Довольно быстро поймав
попутную машину и посулив водителю пятьдесят долларов, они уже через полчаса
наслаждались горячим чаем в своей московской квартире.
— Кто они такие? — все время допытывался
грек. — Они объяснили, кто они такие?
— Я ничего не понял, — честно сознавался
Гасанов, — что-то говорили о какой-то группе «Феникс», а кто такие, я не
понял. Хотя, думаю, из органов. Скорее из бывшего КГБ. Я не знаю, как они
сейчас называются, ФСК или ФСБ.
— Почему они нас похитили?
— Хотели, чтобы я позвонил в Лондон своему
родственнику. Он там лежит больной.
— Ты позвонил?
— Они сами позвонили.
— Ну и о чем вы говорили?
— Им нужны какие-то списки. Видимо, они у моего родича.
Вот поэтому нас и схватили.
— Какие списки?
— Я ничего не понимаю. Откуда они узнали о нашем побеге
и как смогли нас так быстро вычислить?
— Почему тогда мы вернулись в твою квартиру? —
волновался грек. — Если они все знают, нужно бежать. Они могут приехать
сюда за нами в любой момент.
— Поздно, — отмахнулся Гасанов, — их теперь
интересуют только документы моего родственника. И завтра мне нужно будет
увидеться с одним нашим земляком, получить от него документы.
— И тогда они отвяжутся от нас? — недоверчиво
спросил грек.
— Обещали отвязаться. Да черт с ними. Что они нам могут
сделать?
— Слушай, Myрад, — отодвинул от себя стакан с чаем
Ионидис, — ты ведь наслышан, кем я был и за что меня посадили. Я
профессиональный контрабандист. Когда нужно было, убивал, не задумываясь. Вот
что я тебе скажу. Эти ребята настоящие профессионалы. Они смогли нас выследить
в течение суток и схватить. Более того, они знали о нас практически все.
Понимаешь, все. И им нужны эти документы. Видимо, очень серьезные и важные
документы. Как только ты им передашь их, они нас ликвидируют. Это было написано
на их лицах. Они смотрели на нас, как на отработанный материал. Поверь мне, я
хорошо знаю этот взгляд.
— Может быть, — впервые тяжело задумался
Мурад, — что мне делать? Мой родственник сам предложил позвонить другому
человеку. Они прижали его, поставили в безвыходную ситуацию.
— Он не сможет бежать?
— Он прикован к постели после тяжелого ранения. А наши
похитители знают, где находятся его деньги. Понимаешь, что это конкретно
означает?
— Понимаю.
— И поэтому он никуда от них не сбежит и передаст им
все, что они у него потребуют.
— Красивая западня, — Ионидис встал и в одних
трусах прошел в коридор.
— Как зовут твоего родственника? — наконец спросил
он. — У меня тоже есть немалые связи.
— Это скульптор Багиров. Не знаю, почему они к нему
прицепились. Он хороший скульптор, настоящий Мастер.
— Рафаэль Багиров, — дрогнувшим голосом уточнил
Ионидис. Он впервые подумал о судьбе, которая предоставила ему такой шанс.
— Ты тоже его знаешь? — испугался Гасанов.
— Конечно, знаю, — кивнул Ионидис, обдумывая
сложившуюся ситуацию. Названное имя резко меняло все его планы. Еще минуту
назад ему хотелось исчезнуть из этого дома навсегда и никогда здесь не
появляться. Но теперь он понимал, как важно принять участие в этой странной
игре. Выигрыш в ней сулил многие миллионы долларов, и он начал несколько
волноваться от неожиданности.
— Что будем делать? — спросил грек. — Я все
равно должен жить, пока не получил новый паспорт и хотя бы часть своих денег.
— Правильно, — обрадовался Гасанов, — заодно
поможешь мне завтра передать эти бумаги нашим новым знакомым. Пусть они ими
подавятся. Не беспокойся, я сделаю тебе паспорт за три дня. С греческой визой.
Если хочешь, паспорт сделаем российский.
— А твой паспорт тоже российский?
— На случай внезапной облавы в России, конечно,
российский.
— Договорились, только делай быстрее.
— Сейчас позвоню. У меня в Москве есть небольшой ресторан.
Я его держу на паях с Жорой Сиплым. Не слышал про такого? Знаменитый картежник
в Тифлисе был. Сейчас уже старик, но людей в кулаке держать умеет. Он все
сделает, что я скажу. Мы с ним уже много лет друзья. Когда Шеварднадзе в Грузии
свои чистки проводил, с левыми цехами боролся, он у меня в Баку прятался. Когда
Алиев начал своих «цеховиков» в тюрьмы сажать, я к нему в Тбилиси своих людей
переправлял. Эта дружба настоящая, на крови.
Подняв трубку телефона, он набрал номер.
— Жора, здравствуй, это Мурад говорит.
— Вай мэ, сукин ты сын, — обрадовался Жора, —
откуда ты пожаловал? Мне говорили, нары по тебе плачут. А я говорил — нет такой
решетки, за которой можно было бы запереть такого орла, как наш Мурад.
— Приехал только вчера. Сбежал я из тюрьмы, Жора. Не
понравилось мне там.
