Ника увидела, как рука его опустилась в карман куртки. За
спиной была невысокая железная ограда. Перескочить одним прыжком, сигануть вниз
можно, однако он все равно успеет выстрелить.
Она подумала, что лучше бы это произошло совсем неожиданно.
Ничего страшней, чем несколько секунд обреченного ожидания, нельзя представить.
Ноги стали ватными, крик застрял в горле. Так бывает, когда снится кошмар, и
невозможно проснуться, закричать, убежать. По движущейся мишени стрелять
все-таки сложней, Ника из последних сил метнулась в сторону, зажмурилась, а
когда открыла глаза, то увидела рядом с Костиком двух милиционеров.
– Сержант Тимофеев, – козырнул молоденький лопоухий
парнишка, – документы предъявите, пожалуйста.
Только что на двух сержантов железнодорожной милиции налетел
странный, худой, как смерть, лысый гражданин в летческой потертой кожанке и
хрипло, тревожно затараторил в лицо:
– Вы должны задержать вон того парня. Я видел его фотографию
на стенде у отделения милиции, и еще по телевизору в криминальных новостях. Это
он, ТОЧНО, он, опасный преступник. Я узнал его. Пожалуйста, быстрее, вдруг он
убьет здесь кого-нибудь…
Последние слова были, пожалуй, лишними, но два сержанта
решили действительно поспешить, увидев квадратный бритый затылок и накачанные
плечи. Если вдруг окажется, что этот плечистый и правда в розыске, то обоим
сержантам светят хорошие денежные премии.
– Что? – переспросил квадратный так, словно его отвлекли от
какого-то очень важного занятия.
– Документы, – повторил Тимофеев.
– Сейчас…
Второй сержант бросил взгляд на правый наружный карман
кожаной куртки, из которой только что выскользнула рука квадратного качка.
Карман был довольно сильно оттопырен. Сержант кашлянул, чуть подавшись вперед,
и заметил рукоять пистолета.
Хорошо, что их было двое. Парень оказался здоровым, как
боров. Его с трудом удалось повалить на землю, заломить руку, которая уже
готова была нырнуть назад, в карман, и выхватить ствол. По платформе бежало еще
двое дежурных. Задержанный сдавленно матерился, мычал и сплевывал сквозь зубы.
Когда его уводили, сержант Тимофеев мельком заметил девушку,
которая стояла совсем близко, вжавшись спиной в ограду платформы. Лицо ее резко
выделялось на фоне других любопытных лиц какой-то особенной, прозрачной
бледностью. Огромные, невозможные глаза застыли. Она была очень испуганная и
очень красивая. Наверное, впервые стала свидетельницей настоящего задержания.
Раньше только в кино видела.
Партийный хозяин Синедольского края, первый секретарь
крайкома Петр Иванович Русов оставил своему любимому незаконному сыну Грише
хорошее наследство. Деньги, связи, квартиру в Москве, квартиру в Синедольске,
но главное, он завещал ему золотой прииск на реке Молчанке, неподалеку от
поселка Желтый Лог.
Прииск считался неперспективным. Речка Молчанка вымыла все
золото, какое было в скальных отложениях. Последний скудный песок добывали
здесь во время войны последние умирающие зеки, потом остались только холмы
шлиха по берегам, спрессованные груды песка и гальки, три сгнивших барака,
четыре разломанные сторожевые вышки. Проржавела, рассыпалась и смешалась с
речным песком колючая проволока, речка Молчанка молча несла свои ясные ледяные
воды по глухой тайге.
Однако в начале восьмидесятых в этом заброшенном диком месте
случайно было найдено несколько крупных самородков. Кто и каким образом их
обнаружил, а главное, куда исчез потом этот счастливец, осталось тайной. Но на
стол к первому секретарю крайкома легла докладная записка о том, что в районе
Желтого Лога, вероятно, есть жила в скальных отложениях.
Петр Иванович Русов решил погодить посылать эту радостную
весть наверх, в Москву. Была у него такая возможность. Он выяснил, что жила
действительно есть, она никуда не денется, и начать добычу можно завтра, а
можно и через несколько лет. Однако получилось так, что о жиле стало известно
еще одному человеку, уголовнику-рецидивисту, уроженцу Синедольска,
коронованному вору Спелому.
Между вором и первым секретарем прошли переговоры, в
результате было принято решение прииск пока не трогать. Оба понимали, что
подходящее время еще не наступило. Может возникнуть масса проблем со сбытом, да
и с добычей тоже.
Добывать золото необязательно промышленным способом. Не
нужно завозить специальное оборудование, большие шумные драги. Делать это можно
тихо, как в прошлом и позапрошлом веке, а именно, просеивая песок через сито.
Но нужны люди, старатели. Работа тупая, тяжелая, кропотливая. Вор Спелый имел
людей, но они годились только для охраны. Честные урки работать не могут.
Петр Иванович Русов долго ломал голову, где взять рабочую
силу, людей, которые будут добывать золото молча, тайно, за небольшие деньги,
однако ничего путного придумать не мог.
Прииск стоял, никто его не трогал, никто не знал о нем. Он
был чем-то вроде долгосрочного вклада в надежном банке. А какой банк может быть
надежней глухой, непроходимой тайги?
Спелый между тем сел на несколько лет. А Петр Иванович
серьезно заболел и перед смертью рассказал о прииске своему незаконному сыну
Грише.
– Главное – найти людей, – говорил умирающий Русов-старший,
– таких, чтобы молчали и работали. Есть старательские артели, но им надо очень
много платить. Это невыгодно. К тому же через них может просочиться информация.
Если решишь проблему с людьми, остальное ерунда. Но смотри, никого, кроме
Спелого, не проси о помощи. Жди его. Он освободится скоро. Охрану возьмет на
себя.
Идея использовать людей, прошедших специальную психическую
обработку, пришла Русову-младшему не сразу. Он долго наблюдал, что происходит с
людьми в сектах, понял, что именно там они становятся молчаливой,
нетребовательной и надежной рабочей силой, вполне пригодной для старательского
труда. Однако руководители сект – вовсе не те люди, которых можно привлекать к
сотрудничеству.
К Шанли он приглядывался долго, прощупывал его осторожно,
дождался, когда отмотает свой срок Спелый. Наконец, в девяносто третьем, на
прииск прибыла первая партия старателей.
И заработал золотой конвейер. Русов обеспечивал поставку
бесплатных молчаливых старателей и сбыт песка, Спелый отвечал за охрану и
дисциплину в близлежащем поселке Желтый Лог. Деньги, полученные от продажи
золота, составили основной капитал Русова, покрыли все расходы по избирательной
кампании. Способствовала успеху на выборах и поддержка Спелого, ему было
выгодно, чтобы хозяином края стал Русов, а не кто-то другой.
Единственная проблема заключалась в том, что обработанные
Шанли люди долго не жили…
Никита Ракитин оторвался от компьютера, прошелся по
маленькой комнате, присел перед печкой, помешал гаснущие, бледно мерцающие
угли. Труд его был почти закончен. Оставалось совсем немного. Еще ни одно
произведение не давалось ему так тяжело. Перед глазами стояли мертвые лица
женщин и детей, черные пентаграммы. Иногда ему казалось, что он не сумеет
написать больше ни строчки. Слова обращались в прах, стоило им возникнуть на
темном экране компьютера. Слова текли сквозь пальцы бледным, тонким золотым
песком и теряли смысл.
