Я спокойно и неподвижно стоял посреди грота, а сам тем временем старательно разрезал за спиной веревку на руках. Пятирублевую монету я заточил достаточно хорошо, поэтому с работой справился легко и быстро, несмотря на то, что веревка была жесткой и грубой. Эмир не заметил моих усилий.
Меня сильно беспокоили действия Османа. Ведь через «планшетник» он мог командовать взводом от моего имени. Например, приказать отступить, отойти подальше от ущелья. Если бы я и в самом деле написал и отправил такой приказ, то мои солдаты, уверен, подчинились бы ему, посчитали бы это условием моего освобождения. При этом я прекрасно понимал, что если человек хотя бы более-менее дружит с компьютером, то ему не трудно будет с этой техникой разобраться и взять на себя командование моим взводом.
Я подготовился к действию, собрался начать с этого вот рыжебородого типа. Но тут вдруг раздалась знакомая мелодия. Настолько привычная, что я чуть не поднял руки, пользуясь тем, что разрезал путы, и не полез в верхний карман своей куртки, где обычно держал свой смартфон. Но я заметил, как эмир дернулся, и сумел вовремя остановиться.
Он стремительно подскочил к столу и вытащил мой смартфон из-под листа бумаги, который его накрывал, сразу посмотрел на определитель номера и ответил. Разговаривал эмир по-русски.
Видимо, беседа велась с человеком, не владеющим его родным языком:
– Да, Ибрагим, слушаю тебя… Так-так… Хорошо… Сколько это от тебя километров? Выезжай сразу, чтобы перед рассветом быть там. Присмотрись со стороны и жди моего звонка. Если его не будет, то ты и сам знаешь, что надо делать…
Последняя фраза была выделена голосом. Судя по всему, она должна была изрядно меня напугать.
Эмир положил смартфон на стол.
– Ну, что скажешь, старлей? Снова грубить будешь? – спросил он и с усмешкой посмотрел на меня. – Мне только что звонил Ибрагим из Краснодара. Он через несколько минут выезжает в Молькино, где дислоцируется твоя бригада и стоят дома офицерского состава. Через свои связи в местном УВД Ибрагим установил место, куда ты звонил. Ничего сложного. Простейший биллинг. Ошибки быть не может. Слишком часто ты разговаривал с женой. Ибрагим навестит ее. Это, кажется, сорок километров или около того. Короче говоря, на своей машине он успеет. Обещает быть там через двадцать минут. Заляжет рядом с твоим домом, изучит обстановку, если я не позвоню и не дам «отбой», войдет в квартиру… Что будет с твоей семьей, ты даже не представляешь! Ибрагим – жуткий зверь. Он любит снимать кожу с живых людей. А у тебя же там, кажется, не только жена, но и дети… Они не успеют даже в школу уйти. Но если их дома не будет, то жена-то там останется… Пожалей ее и не хами, я тебе настоятельно рекомендую…
Честно говоря, пожалеть в этой ситуации мне хотелось бы Ибрагима, а не жену. Моя дочь уедет в школу, когда рядом с домом остановится школьный автобус. На глазах у многих людей Ибрагим высунуться не рискнет. С женой останется ее сын от первого брака, семнадцатилетний Антон, чемпион России по армейскому рукопашному бою среди юниоров и даже победитель нескольких турниров среди взрослых. В том числе и одного международного, в финальной схватке которого Антон на моих глазах нокаутировал китайского спецназовца, представителя стиля ушу саньда. Этот самый спецназовец вызывал страх у других соперников быстрыми победами на пути к финалу. Перед этим боем я сам разрабатывал для пасынка стратегию, которую он полностью выдержал и победил нокаутом, хотя противник был несравнимо старше и опытнее.
Антона, кстати, тренирует мать. Иногда я подключаюсь. Но, зная свои силы, уверен в том, что с ними двумя мне не справиться. Хотя с сыном жены один на один я могу драться на равных.
Однако предупреждать об этом эмира, а следовательно, и Ибрагима, не стоит. Против пули трудно работать кулаками. Особенно если нападающий готов к рукопашной атаке более сильного противника. Он всегда предпочтет оперировать огнестрельным оружием.
– Что ты от меня хочешь? – спросил я и демонстративно нервно сглотнул слюну, словно у меня от волнения горло пересохло.
– Во-первых, я хочу, чтобы ты разговаривал со мной на «вы», уважительно. Это не слишком обременительное для тебя условие. Об остальном потом поговорим.
– Мне трудно уважать бандита и террориста, убийцу женщин и детей, – ответил я.
Этот наш разговор, не имеющий особого смысла, надоел, видимо, рыжебородому Осману, который до этого тихо сидел перед моим планшетником и молча изучал сенсорное управление. Но что-то его, видимо, поторопило. Что именно – я понял по его словам.
Осман встал и обратился ко мне на русском языке, но с заметным акцентом. Однако это был не кавказский акцент, как сам он хотел продемонстрировать, умышленно произнося отдельные слова, неправильно выставляя ударения и чрезмерно часто вместо звука «О» произнося «А». Я догадался, что он иностранец, но старается не показать этого. А уж по манере произношения, когда старательно глотаются окончания и между словами почти не делается разделения, было не слишком трудно догадаться, что говорит американец, возможно, и имеющий какие-то отдаленные арабские корни.
– Ваш разговор, конечно, интересно наблюдать со стороны. Можно даже тотализатор устроить – кто кого «сломает». Но у меня возникли вопросы оперативного характера. Потому, уважаемый эмир, я ваше собеседование и перебиваю. Время не терпит.
Эмир хмуро кивнул, недовольный тем, что его перебили и не дали закончить начатое. Но он, видимо, хорошо понимал, что музыку заказывает тот, кто за нее и платит. А в данном случае в этой роли явно выступала американская сторона.
Я же решил проверить собственную наблюдательность и коротко сказал по-английски:
– Хорошо…
Осман вздрогнул, но не растерялся и спросил:
– Ты знаешь меня?
– Я догадываюсь, кто ты.
– Хорошо, – теперь уже сказал он. – Но тем хуже для тебя. Теперь я знаю, что нельзя тебя выпускать живым, даже если эмир захочет это сделать и будет настаивать на своем, как раньше. А сейчас подойди ко мне поближе.
Я подошел.
Слова этого типа об эмире сильно смутили меня. Неужели тот и в самом деле думал о том, чтобы отпустить пленника? С какой это стати? Не ради же спортивного интереса, пытаясь уравнять силы моего взвода и своей банды…
– Мне никто не предлагал уйти отсюда живым. Не надо вселять в меня ложные надежды, – сказал я жестко. – Я все равно не поверю бандитам и террористам. Тем более нелегально прибывшим из-за океана.
Осман стоял по другую сторону импровизированного стола, держал перед собой мой планшетник и на мои слова не отреагировал.
– Объясни мне, старший лейтенант, что это за точки на мониторе? Почему они ползают? – спросил он…
После этого Осман повернул планшетник ко мне. Я увидел, что мой взвод медленно приближался к пещере, в которой мы находились. Видимо, бойцы передвигались ползком. Ночь уже кончалась. У меня сразу возникло опасение в том, что они не успеют в темноте добраться до бандитской базы, хотя в ущелье свет приходит позже, чем на равнину. Но я впервые был в этом районе и плохо еще представлял местные природные условия.
