Когда через тридцать метров нам попалась на глаза вторая линия охранного лазера, я проявил опасение. Дело в том, что этот луч был незаметен уже с десяти-пятнадцати метров. Вполне могло получиться так, что снайперы засекли не первую, а только вторую линию лазерного периметра. Это автоматически означало, что банда уже была поднята по тревоге и готовилась нас встретить. Тишина, царившая впереди, не говорила ровным счетом ни о чем.
Поэтому я вызвал на связь первого взводного снайпера и сказал:
– Луковкин! Сережа… внимательнее осматривайте пространство впереди. Возможна засада. Ищите «свечение» тел за камнями.
– Понял, товарищ старший лейтенант. Работаем… – ответил сержант и за себя, и за младшего сержанта Волоснякова, вооруженного, как и сам Луковкин, снайперской винтовкой «Выхлоп», имеющей мощный тепловизионный прицел.
Эти ребята имели возможность издали определить противника в такие моменты, когда мой бинокль вообще ничего не показывал. А тепловизионные оптические прицелы, установленные на автоматах бойцов взвода, были еще слабее.
Сережа Луковкин и Олег Волосняков пришли во взвод одновременно после окончания школы снайперов, прекрасно сработались, понимали один другого с полуслова, с короткого взгляда. Для снайперов, часто вынужденных работать классическими парами, это было очень важно.
Предчувствие меня не обмануло.
Через несколько минут младший сержант Волосняков, который, как и весь взвод, слышал мой разговор с Луковкиным, предупредил меня:
– Товарищ старший лейтенант, по правому флангу перед поворотом над камнями «свечение» множества тел. Оно выглядит сплошным. Исходя из размеров камней, за ними не меньше пяти человек. Плотно сидят, друг к другу плечами, похоже, прижимаются. А теперь что-то и над камнями мелькнуло. В тепловизор не разобрать, но я предполагаю, что это ствол ручного пулемета. Видимо, бандиты передали его с одного фланга на другой. И само «свечение» заколыхалось. Впечатление такое складывается, что кто-то переползает вслед за пулеметом.
Это было бы естественным явлением. У пулемета, как правило, бывает один хозяин, который не только стреляет из него, но и собственноручно обслуживает, например чистит ствол, заботится о постоянном наличии боезапаса.
– Луковкин! Левый фланг твой?
– Так точно. Мой, товарищ старший лейтенант.
– И что там?
– Ничего… Тишина… Камни там не слишком высокие. Даже если бы бандиты пластом лежали, как приклеенные, совершенно не шевелясь, «свечение» все равно было бы видно. Пусть они в землю на полметра зарылись бы, хотя сделать это тут нереально – под ногами сплошные крупные камни! – я обязательно заметил бы их.
Это меня слегка смутило. Чтобы остановить продвижение взвода, пятерых человек, да еще только с одной стороны ущелья, было явно недостаточно, даже если бы у каждого из них был в руках собственный пулемет. Я еще раньше понял, что местный эмир не так прост, как большинство командиров банд, вернувшихся на Северный Кавказ из Сирии или из Ирака. Они, как правило, руководили своими людьми за счет собственных лидерских качеств, порой весьма жестких, но отнюдь не боевого умения.
А здесь ситуация была несколько иная. Об этом говорили два сторожевых поста, выставленных в начале ущелья, один возле другого. На первом, естественно, несли службу самые никчемные бойцы, которых и подставить было не жалко. Хотя эмир, конечно, инструктировал их на полном серьезе. Он, понятное дело, внушал им, что это самое ответственное место.
После уничтожения первого поста мой взвод мог бы расслабиться и угодить под расстрел духов, засевших на вершине скалы. Этот удар оказался бы для нас совершенно неожиданным, на что бандиты и рассчитывали. Они «поливали» бы нас очередями из автоматов и крупнокалиберного пулемета, пусть и китайского. Надо сказать, что оружие, производимое в этой стране, обычно бывает неплохого качества, в отличие от тамошнего ширпотреба. Я сам стрелял из такого пулемета на полигоне и могу это подтвердить аргументированно даже в письменной форме. В дополнение к пулям нам грозили бы и осколочные гранаты, тоже способные доставить много неприятностей.
Хорошо, что наши спецы снабдили меня аппаратом «Волчье ухо». Да, мои снайперы неплохо обучены, они умеют вести наблюдение и наверняка не оставили бы без внимания «свечение» на скале, но я все же раньше предупредил их об опасности. Парни высмотрели противника с дистанции, которая позволяла им работать без промаха. Неточных выстрелов снайперы взвода практически вообще не допускают. Берегут и патроны, и ресурс своих винтовок, который тоже не бесконечен.
Продвинься мы чуть вперед снизу, из-под скалы, и достать часовых пулями было бы нереально. Вот такую ловушку нам подготовили бандиты в самом начале пути.
А дальше – еще хуже.
С минным полем у нас проблем не возникло. С ними мы встречаемся постоянно. А вот лазерный периметр на моей памяти был применен бандитами впервые. Не исключено, что одновременно использовались и датчики движения. Об этом неназойливо говорило наличие засады впереди. Это значило, что датчик сработал или же мы не обратили внимания на первую установку лазерного периметра, хотя снайперы и уверяли меня в том, что их тепловизоры обязательно засекли бы такой луч.
Но и сама засада казалась мне какой-то непонятной хитростью. Опытный эмир, а мы, несомненно, имели дело именно с таким человеком, не будет выставлять настолько слабую засаду, тем более только под одной из стен ущелья. Это сильно ограничивает сектор обстрела и увеличивает риск уничтожения засады плотным встречным огнем. Распыление наличных сил всегда является следствием профессиональной малограмотности любого командира подразделения.
Да, разгадать эту хитрость с разбега я не сумел, хотя мне и следовало бы это сделать. Вдобавок я не знал, имеют ли бандиты какие– то приборы ночного видения и насколько они осведомлены о нашем местонахождении. Но если где-то в начале ущелья был установлен датчик движения, значит, такие же приборы могли оказаться и выше. Им ничего не мешало контролировать наш переход.
Сначала я хотел было послать в разведку самого опытного из своих контрактников старшего сержанта Юру Раскатова, даже вызвал его к себе. Я уже готов был предложить ему взять пару солдат, позаимствовать у меня бинокль, чей тепловизор все же будет помощнее, чем тот, который вмонтирован в оптический прицел автомата, и отправиться посмотреть, что нас ждет впереди.
В принципе я предположил, что перед нами, на самых подступах к засаде, будет расположено минное поле. При темповой атаке бывает не до того, чтобы искать и снимать мины. Расчет бандитов мог основываться на том, что на этом самом поле мы понесем немалые потери. Пусть даже нам удастся уничтожить засаду, состоящую из пяти человек, но мы уже будем не в силах продолжать атаку на банду, как и выдержать ее встречный удар. В результате мой взвод будет полностью уничтожен.
Но от дачи команды старшему сержанту меня удержало совсем другое обстоятельство. Я просто так свой бинокль обычно никому в руки не давал. Бывало, что протягивал его старшим офицерам и своим непосредственным командирам, потому что привык воспринимать их просьбы как приказы. Но солдатам обычно не доверял. Именно потому я и решил сходить в разведку сам. Более того, самоуверенно посчитал, что и в одиночку смогу выполнить задачу, которую желал поставить Раскатову.
