А ведь действительно рожала! Она откинула голову, закрыла глаза, тяжело дышала. Вот же угораздило меня познакомиться с «ведьмой»! Я чувствовал, как мне передается ее состояние: пустота в желудке, что-то липкое ползет по спине, колени дрожат. Она распахнула глаза, уставилась так, словно мы незнакомы, и я лежу у нее в постели.
– Что, опять? – догадался я.
– Фу… – Она выдохнула, расслабилась. – Видать, на почве эмоциональной встряски… Видение повторилось, Никита. С новыми деталями. Груз на шее, я путаюсь в длинной юбке, наступила в воде на подол, не могу удержать равновесие… Два бородатых мужика в черных рубахах и овчинных безрукавках, они тащат меня на глубину… Один из них орет: «Сдохни, ведьма!» За их спинами еще кто-то, не вижу его лица, он очень плохой человек… Мне страшно, мне невообразимо страшно, дикое отчаяние, безысходность, злость в груди клокочет… Я вырываюсь, что-то кричу…
– Что ты кричишь? – Я подался к ней, это могло быть важно.
– Не знаю, пока теряется… До этого я еще не досмотрела… Не пойму, где это происходит. Природа, речка у́же нашей Ини, но быстрая, не удержаться на ногах…
– Все, успокойся. – Я тряхнул Варвару за плечо. – Это не ты видела речку и бородатые рожи – а Мария Власова, которая скончалась больше ста лет назад.
«Которая, судя по отдельным репликам, такая же ведьма, как и ты, дорогуша», – подумал я, но озвучивать эту интересную мысль постеснялся. Почему бы, кстати, и нет? Рыбак рыбака, как говорится…
Мы снова тронулись в путь. Я ехал по первой полосе, очень осторожно, словно первый день за рулем. За спиной на перекрестке переливались огнями проблесковые маячки, скапливалась глухая пробка, прорывался по встречной полосе эвакуатор с подъемным краном. Приближались сумерки. Я забрался по отвороту от Большевички на улицу Восход, упирающуюся в публичную библиотеку, и через несколько минут, вырвавшись из потока транспорта, въезжал в тихий дворик на улице Нижегородской. Он, как и мой двор, по уши зарос пожилыми тополями. Варвара обитала в добротном пятиэтажном здании старой «сталинской» постройки – в принципе, таком же, как и я. Я проводил ее до квартиры на третьем этаже (и у меня третий), мы постояли, прислушиваясь к тишине подъезда.
– Вот тут я и живу, – показала Варвара на дверь. – Две комнаты, маленькая кухня…
– И у меня такой же дом и такая квартира, – улыбнулся я. – Две комнаты, маленькая кухня… На балкон с улицы можно проникнуть? – деловито осведомился я.
Она замотала головой.
– Нет, что ты, разве только с вертолета. Или от соседей, у них балкон рядом, но там бывший боксер живет, он в тяжелом весе выступал… Спасибо, Никита, что проводил, сил нет, буду спать. Завтра в десять буду готова, как штык. Все инструкции поняла, никому не открываю. Приезжает человек от Якушина – немедленно с ним связываюсь. Извини, что в квартиру не приглашаю, но так, наверное, лучше…
Я набрался храбрости, поцеловал ее в щеку (она зарделась) и с достоинством стал спускаться по лестнице. Моя езда к родному дому в этот вечер была образцовой до нелепости: я ехал по Октябрьской магистрали со скоростью 50 километров в час, слепо подчинялся всем сигналам светофоров и дорожной разметки. Ума хватило не оставлять машину рядом с домом – я загнал «Террано» на охраняемую стоянку в соседнем квартале, пешком побрел домой. Я вел себя, как багдадский вор! В подъезд входил, как на заминированную террористами базу, стоял, проницая тишину. Потом поднялся, перегнулся через перила, глянул вниз, вверх. Посторонние в квартиру не проникали. Здравствуй, милая сердцу паранойя! Я замкнул дверь на все запоры, обследовал окна, потайные углы, сел на кухне перед бурчащим электрочайником и впал в оцепенение. Потом шатался бестелесной зыбью, запинался о выступающие части интерьера. На улице стемнело, выбралась луна. Я отбился от нее, задернув все шторы в доме. Паранойя процветала. С этим нужно было бороться. Для человека, прослужившего лучшие годы в спецчастях, это как-то несолидно. Что происходило? Неким силам очень не хотелось, чтобы атрибуты надгробия Марии Власовой оказались на своем родном месте? Это выглядело чушью. Некие силы не хотят, чтобы в ходе нашей работы с артефактами вылезло что-то еще? А вот это вполне возможно и даже очевидно…
Я вздрогнул от телефонного звонка. «“Пионерская зорька”, здравствуйте, мальчишки и девчонки!»
– Я еще не переспал со своим парапсихологом, – устало сообщил я в трубку.
– Да мне плевать, – выдохнула помощница. – Я сегодня Римма Зеленая.
– М-м… – замычал я, – вообще-то, актрису звали Рина Зеленая…
– А я Римма! – нервно выплюнула работница. – Зеленая! От страха!
– Что случилось? – екнуло сердце.
– Он еще спрашивает… Втянул нас в собачье дерьмо… – Римму трясло, мембрана испускала возмущенные вибрации. – Был звонок в конце дня, а я сидела в офисе почти до семи… К сожалению, не депутат, этот человек, видимо, отчаялся и нашел себе другого сыщика – более умного и благоразумного… У меня от этого голоса мурашки по спине побежали… Вроде обычный, мужской, спокойный, но как услышала, вмиг вспотела… Спрашивал тебя – мол, появишься ли ты сегодня в офисе. Я что-то мямлила, типа, не знаю, мой начальник человек занятой, сейчас у него много работы на выезде, но, может, появится, кто его знает. Я ведь реально не знала, появишься ли ты! Но нет, амуры с парапсихологом для тебя важнее своего офиса, будь он неладен! «Оставьте свои координаты, – сказала я, – и Никита Андреевич вам обязательно перезвонит». Он засмеялся, представляешь? У меня от этого смеха кровь в жилах застыла. Он сказал, что сам позвонит, и отключился. У меня трубка к руке прилипла, душа в пятки ушла… Сидела как на иголках, боялась выходить из офиса…
– Почему не позвонила?
– Да звонила я, – разозлилась Римма, – ты не брал. Полюбуйся на свой смартфон, увидишь, что я там наследила. Конечно, кто я такая, у тебя же более важные дела… Я всю голову сломала, почему такой страх, откуда он взялся? Ведь ничего такого! Просто пещерный ужас, первобытный какой-то…
– Ты права, Варвара, мы влезли в нехорошую историю, здесь стандартные объяснения не работают.
– Ага, я помню, какую хрень ты мне рассказывал сегодня утром… А ты знаешь, что женщины – существа ранимые, падкие на всякую мистику? Любой нормальный мужик после твоих слов пальцем бы покрутил у виска, а я поверила…
«Не надо было, – подумал я, – неверующим легче».
– Потом злость взяла. Да долбись оно конем, думаю! Все меня бросили, пойду я на фиг, к мужу и ребенку! Плевать, что ноги подкашиваются! Пошла, офис закрываю, а на площадке сверху мужик у окна стоит и смотрит на меня так исподлобья. И вид такой, что сейчас нож достанет и бросится. Может, и не к нам он вовсе, ну стоит себе мужик, бывает. И не говорит ничего, таращится, как я офис закрываю. Мне совсем дурно стало, хотя виду не подала. Даже спрашивать ничего не стала, быстро закрыла, вниз побежала. Думаю, увидит камеру на потолке… По ней же не понять, что муляж, а рукой ее не собьешь, даже если прыгать будешь, тут стремянка нужна… К двери подхожу, слышу, он за мной спускается – тут я и помчалась, как дура набитая, только ветер в ушах свистел! Сразу побежала на Красный проспект, оборачиваюсь – никого. А страх-то со мной, руки немеют, холодно спине… Хорошо, что людей на проспекте много, я в один магазин зашла, потом в другой, из «Пирамиды» через задний ход вышла – как ты меня учил. Домой прибежала, там муж, слава богу, не стала ему ничего рассказывать. А он сам и не смотрит на меня, не видит, что у меня с лицом. Сейчас он в ванной, чудо гуляет где-то…
