– Серые. Красивые глаза, Ариэль. Не горящие, как… не излучающие свет, как твои. Больше похожи на человеческие – мои, моих родителей, братьев и сестер.
Ариэль ласково коснулся ее плеча:
– Иди домой, дитя. Не бойся пересекать оазис. Я присмотрю, чтобы тебе не причинили вреда.
– Ты и Иблис. Спасибо! – Иалит по-детски подняла лицо, ожидая поцелуя.
Ариэль наклонился и осторожно коснулся губами ее лба:
– Тебе недолго уже быть ребенком.
– Я знаю…
Он снова легонько поцеловал ее – а мгновение спустя огромный лев уже мчался прочь по пескам пустыни.
Иалит свернула на песчаную тропинку через ячменное поле. Тропинка упиралась в каменную дорогу, идущую между белыми домами из высушенного на солнце кирпича: низкие дома строили так, чтобы те выдерживали частые землетрясения. В некоторых из этих невысоких построек располагались лавочки, где торговали выпечкой, лампами из камня, маслом. Были лавки, где продавалось копченое мясо, лавки с луками и стрелами, лавки с копьями из дерева гофер. У некоторых вход был занавешен нитями ярких бус, звенящих на вечернем ветерке.
Из одного такого домика вышел нефилим, обнимавший молодую женщину. Женщина взирала на него с обожанием и тесно прижималась к нему. Ее блестящие черные волосы ниспадали на спину до самых бедер, а глаза, устремленные на нефилима, были темно-синими, как ляпис-лазурь.
Иалит остановилась как вкопанная. Этой женщиной была Махла, сестра Иалит, единственная оставшаяся с ней в родительском шатре. Две их старшие сестры вышли замуж и жили с мужьями в другой части оазиса. В последнее время Махла то и дело исчезала из шатра. Теперь Иалит знала, куда она уходит.
Махла заметила младшую сестру и улыбнулась.
Нефилим тоже улыбнулся, благосклонно приветствуя Иалит.
Пока они не вышли из тени, Иалит казалось, что это Иблис. Она была потрясена и почувствовала себя преданной. Но в ярком свете звезд она увидела, что крылья этого нефилима намного светлее – нежного лавандового цвета. Она не могла сказать, какого цвета его волосы, но они тоже были светлее и как будто светились оранжевым. У нефилима была гибкая шея, наводящая на мысль о змее, и тяжелые веки.
Он снова ласково улыбнулся:
– Махла останется со мной этой ночью. Передай это своей матери.
– Но она будет беспокоиться! – вырвалось у Иалит. – Нам не разрешают ночевать в других…
Махла радостно засмеялась:
– Угиэль выбрал меня! Я его невеста!
Иалит ахнула:
– А мама знает?
– Еще нет. Скажи ей, сестричка.
– Но разве ты не должна сказать сама? Ты и…
– Угиэль.
И снова зазвенел смех Махлы, подобный колокольчикам.
– Старые обычаи меняются, сестричка. Этой ночью я встречусь с братьями Угиэля.
Нефилим обнял Махлу крылом:
– Да, сестричка. Старые обычаи меняются. Иди и скажи матери.
Иалит пошла прочь, а они смотрели и махали ей вслед. В конце улицы она услышала шаги и, обернувшись, увидела, что за ней идет какой-то молодой мужчина. Иалит достала стрелку и вложила ее в трубку, но мужчина исчез за углом дома.
Низкие белые здания сменились шатрами. Каждый шатер окружала земля его владельца. Сперва это были маленькие участки хозяев лавок, потом – рощи и поля, иногда занимавшие много акров. По пути она видела пасущихся овец, коз, верблюдов. На лозах зрели виноградные гроздья.
Ее отцу принадлежал большой шатер, окруженный несколькими шатрами поменьше. Иалит поспешила в главный шатер, зовя мать.
Денниса привел в чувство запах. Ноздри его задвигались, в животе забурчало. Пахло стряпней, дымной и прогорклой. Воняло хуже, чем гнилой сыр, хуже, чем силос, который пах примерно как гнилой сыр и которым несло от всех работников на фермах. Душок был посильнее запаха навоза, который раскидывают по полям весной, – это все-таки здоровый запах роста. Здесь же пахло старым гниющим навозом. По сравнению с этим запахом вонь школьного туалета могла сойти за сущее благоухание. А поверх всего этого, не перекрывая, разливался приторный запах благовоний, пота и никогда не мытого тела.
Деннис открыл глаза.
Он был в замкнутом пространстве, освещенном лунным светом; свет попадал сюда через отверстие в искривленной крыше. И такой же яркий свет струился от рога единорога. Серебристое существо огляделось, фыркнуло и ударило копытом по грязному земляному полу. У его ног съежился мамонт.
Деннис чуть не воскликнул: «Хиггайон!» Но это был не тот мамонт, который сопровождал Иафета. Этот был тощим, с выпиравшими ребрами и со свалявшейся на боках шерстью. Глаза у него были тусклые, и казалось, будто он за что-то просит прощения у единорога.
На единорога уставилось несколько низкорослых людей, еще не заметивших Денниса. Но как мамонт отличался от Хиггайона, так и эти люди отличались от Иафета. От них плохо пахло. Там было двое бородатых и волосатых, словно обезьяны, мужчин, а с ними две женщины. Одеждой всем четверым служили набедренные повязки из козлиной шкуры. Чистотой повязки не отличались. Обе женщины были рыжие; у младшей на голове словно полыхало пламя. Ее волосы выглядели хоть немного ухоженными. Старшая женщина была морщинистой и недовольной.
Свет рога отразился в глазах младшей женщины, и они заискрились, словно изумруды.
– Вот видите! – победно воскликнула она. – Я знала, что наш мамонт сумеет призвать нам единорога!
Свет рога потускнел.
Младший из мужчин, со спутанными каштановыми волосами и рыжей неухоженной бородой, в которой застряли остатки еды, прорычал:
– Ну вот, любезная сестрица Тигла, единорог у нас в шатре. И какой в нем прок?
Девушка подошла к единорогу и протянула руку, словно собираясь погладить его. Рог ослепительно сверкнул, а потом в шатре сделалось темно – настолько внезапно, что глаза Денниса не сразу приспособились видеть в лунном свете, проникающем через отверстие в крыше.
Мужчины расхохотались:
– Ха! Тигла, ты думала, что сумеешь одурачить нас?
Даже старшая женщина засмеялась. Потом она заметила Денниса, который пытался подняться на колени.
– Бескрылая гагарка, это еще что такое?
Рыжая девушка ахнула:
– Великан!
Старший кривоногий мужчина подошел поближе к Деннису. Он сжимал в руках копье, и Денниса, задыхающегося от вони в шатре, захлестнул страх. Мужчина ткнул его копьем, и мальчик упал на груду замызганных шкур.
Потом мужчина перевернул его при помощи копья – поцарапал, но ран не нанес. Деннис почувствовал, как наконечник копья скользнул по его лопаткам.
– Это кто-то из твоих приятелей, Тигла? – спросил младший мужчина. – Я думал, ты подыскиваешь нефилима.
