– Ну… это хорошо.
– Он тоже уже почти выздоровел. Скоро он сможет прийти к тебе. Мой отец… – Ной помолчал. – Я был бы счастлив оставить Деня у нас, но в моем шатре тесно и шумно. А мой отец приглашает тебя остаться с ним.
– Здорово! – обрадовался Сэнди. – Спасибо, дедушка, большое спасибо! А Деннис может помогать мне на огороде.
– Это нужно отпраздновать! – заявил Ной и вручил отцу небольшой мех с вином. – Здесь немного, но это мое лучшее вино!
– Тут вполне достаточно. – Старик поднес мех к губам, потом понимающе причмокнул. – И вправду – твое лучшее!
Он передал мех Сэнди. Тот сделал маленький глоток. Ему стоило большого труда проглотить это вино и не скривиться.
– Эль говорил и с тобой тоже? – спросил Ламех сына.
– Да. Когда Эль говорил, я обычно понимал, что было сказано. Теперь же все запуталось. Что Эль сказал тебе?
Дедушка Ламех обнял сына за плечи:
– Эль говорит мне, что настал конец времен.
– Конец чего? – переспросил Ной.
– Всего, что мы знали, я думаю, – сказал старик. – Это не просто вопрос о том, куда переставить наши шатры, чтобы там было больше воды и травы для твоего скота. Но иногда его слова и меня сбивают с толку. Эль говорит о больших водах, но тут вокруг нет никакой воды, если не считать колодцев.
Сэнди – он сидел рядом со стариком, а мамонт пристроился поблизости – вздрогнул. Дедушка Ламех, если только он не умрет раньше, и Ной со своей семьей и множеством животных – вот те, кого не поглотит великий потоп.
«Я уже знаю эту историю», – подумал он и порадовался, что ночь скрыла его покрасневшее от волнения лицо. Это казалось неправильным, что он знает нечто такое, что неизвестно дедушке Ламеху и Ною.
Но что именно он знает? У него в голове лишь смутные воспоминания из воскресной школы. Бог разгневался на греховность мира и устроил потоп, но велел Ною построить ковчег и собрать на него всех тварей. А потом начались ужасные ливни, но в конце концов голубь принес Ною зеленую веточку и ковчег остановился на горе Арарат. Не слишком детальная история, особенно если ты очутился внутри нее.
Упоминался ли в этой истории дедушка Ламех? Сэнди не помнил. Дедушка ласково похлопал Сэнди по плечу – он всегда так выражал симпатию – и стал говорить дальше. Погрузившись в свои тревоги из-за потопа, Сэнди потерял нить беседы. Дедушка Ламех сказал:
– Моему дедушке, Еноху, было триста шестьдесят пять лет, а потом он перестал быть.
Сэнди насторожился:
– Что значит – он перестал быть?
– Он ушел с Элем, – объяснил дедушка Ламех. Он был человеком с горячим сердцем. И Эль забрал его.
Загадочная какая-то история.
– Эль забрал его? Но как?
– Я был тогда еще совсем мальчишкой, – сказал дедушка Ламех. – Он… мой дедушка Енох гулял по лимонной роще – я завтра покажу тебе эту рощу, – гулял по лимонной роще с Элем, а потом они перестали там быть.
Если это была часть истории о Ное и потопе, Сэнди ее не помнил.
– А это у вас обычное дело – чтобы кто-нибудь просто перестал быть? – спросил он.
Дедушка Ламех рассмеялся:
– Что ты, милый, вовсе нет! Но мой дедушка Енох не был обычным человеком. Он ушел от нас, чтобы быть с Элем, еще в ранней молодости. Ему было всего триста шестьдесят пять лет.
– В точности как солнечный год, – пробормотал Сэнди.
– Что?
– Солнечный год. Ну, в общем, нашей планете требуется триста шестьдесят пять дней, чтобы обойти вокруг Солнца.
– Чушь! – вмешался Ной. – Мы не ходим вокруг Солнца. Это оно ходит вокруг нас.
– Э-э… Ладно, не важно.
Дедушка Ламех похлопал мальчика по колену:
– Ничего страшного. Там, откуда ты пришел, все может быть по-другому. Ты знаешь Эля?
– Ну, вроде как да, только мы говорим – Бог.
Дедушка Ламех словно не услышал его:
– Мой дедушка Енох – как мне его не хватает! Эль говорит со мной, и иногда у меня получается понять его, но я никогда не мог пройтись с ним по вечерней прохладе, как с другом.
– А как вы думаете, что же с ним случилось, дедушка Ламех?
Ламех закивал, словно отвечая на вопрос. В конце концов он сказал:
– Эль забрал его – это все, что мне нужно знать.
– Отец, – сказал Ной, – я не знаю никого, кто разговаривал бы с Элем больше, чем ты.
– Потому что жизнь моя длинна, сын мой. Так бывает не всегда. Я воистину рад, что ты пришел ко мне до того, как я умру.
– Ты еще не скоро умрешь! – воскликнул Ной. – Ты будешь жить так же долго, как наш праотец Мафусаил!
– Нет, сын мой. – Дедушка Ламех покрепче обнял Ноя. – Мой час близок.
– Может, Эль заберет тебя, как забрал дедушку Еноха.
Дедушка Ламех снова рассмеялся:
– Ах, сынок, я прожил отведенный мне срок, и теперь, когда ты пришел ко мне, я готов умереть. Элю не нужно забирать меня так же, как он забрал дедушку Еноха.
Сэнди смотрел, как двое невысоких мужчин обнимались, смеялись и плакали одновременно. Похоже, что дедушка Ламех умрет до потопа. Как скоро? И как скоро случится потоп? Сэнди полюбил дедушку Ламеха, который вместе с Хиггайоном с такой любовью ухаживал за ним.
«А как же Иалит?» – вдруг забеспокоился мальчик. Он не помнил, чтобы ее имя звучало в этой истории.
А как насчет их самих, Сэнди и Денниса? Что будет с нами, если тут случится потоп?
Глава седьмая. Серафимы
Той ночью Сэнди спал, как и обычно, на плаще Аднареля. Интересно, знает ли Аднарель про приближающийся потоп и уничтожение почти всего живого на земле? Сэнди покрепче обнял спящего с ним Хиггайона – так в детстве он обнимал во сне коричневого плюшевого динозавра. Его рука скользнула по косматой шерсти Хиггайона, погладила ухо-лопух. Наткнулась на что-то твердое. На жука-скарабея.
У Сэнди стало спокойнее на душе, хоть он и поймал себя на том, что жук-скарабей никак не вяжется в его сознании с величественным серафимом. Ну и ладно. Эти размышления могут подождать и до утра. Думал у них Деннис, а Сэнди делал. Мягкий кончик Хиггайонова хобота погладил Сэнди по шее, и мальчик погрузился в сон.
Аднарель объявился поутру в облике серафима.
– Я тут подумал… – начал Сэнди. В конце концов, не только Деннис способен думать.
Аднарель улыбнулся:
– Иногда это неплохо. Но не всегда.
– Мы с Деннисом угодили в самую середину истории о Ное и потопе, верно?
Лазурные глаза Аднареля внимательно смотрели на него.
– Похоже на то.
