– Извините, дедушка Ламех. Я разговаривал с девушкой.
– С какой девушкой? – подозрительно осведомился дедушка Ламех.
– Ее зовут Тигла, она сестра одной из невесток Ноя.
– Сестра Аны, – кивнул старик. – Будь осторожен, Сень.
– Она красивая, – сказал Сэнди. – Ну, то есть потрясающе красивая.
– Возможно, – согласился дедушка Ламех. – Но этого недостаточно.
Сэнди подумал, что лучше бы им было сменить тему:
– Я пить хочу. Дедушка, суп был замечательный, но у нас есть что-нибудь холодненькое попить? Вода?
Старик покачал головой:
– Я могу дать тебе немного фруктового сока. Вода слишком драгоценна, чтобы расходовать ее на питье. Там, откуда ты пришел, нет колодцев?
– Конечно есть, – сказал Сэнди. – Там, где мы живем, нету водопровода, и у нас артезианская скважина.
– И ваша вода прибывает постоянно?
– Ну, осенью, когда долго нет дождей, нам не разрешают подолгу принимать душ и родители предупреждают, чтобы мы смывали за собой в туалете не каждый раз, когда…
– Что-что?
– Извини. Я опять забыл.
В том, что касалось телесных нужд, дедушка Ламех был намного опрятнее, чем многие из людей, ходивших по тропе мимо его обиталища. Сэнди вежливо было предложено, когда в том возникнет надобность, ходить в маленькую рощу, из которой был устроен сток в пустыню. Но многие не пользовались для этого специальным местом. Стоило отойти от дедушкиного шатра по общей тропе, как начинались улочки, заваленные человеческими нечистотами вперемешку с верблюжьим и коровьим навозом да козьим пометом. Возможно, палящее солнце выжигало все, что могло вызывать болезни. Надо будет спросить у Денниса. Деннис куда больше его знал про санитарию, вирусы и микробов. Хотя, если Сэнди собирается после школы изучать законодательство по вопросам защиты окружающей среды, ему тоже придется поднабраться таких знаний.
Дедушка Ламех подал ему чашу с еще не забродившим виноградным соком, и Сэнди жадно осушил ее. Потом мальчик принюхался к горшку, примостившемуся среди собранных в кучку углей. Дедушка Ламех готовил во время ночной прохлады, а потом ставил горшок в угли, и еда оставалась приятно теплой.
– Пахнет вкусно, дедушка Ламех. А что там?
– Похлебка, – ответил старик.
– А из чего она?
– Чечевица, лук и рис и еще приправы.
– Надо будет рассказать маме, как ее готовить, когда вернусь домой.
Сэнди представилась лаборатория и кастрюлька с похлебкой, булькающая на бунзеновской горелке, и на него накатила тоска по дому.
Хиггайон тоже принюхался. У мамонта была собственная миска, и он ел ту же еду, что и старик с Сэнди.
Дедушка Ламех сдавал с каждым днем. Если в шатер перейдет еще и Деннис, не окажется ли это чересчур для старика?
Но теперь, когда Ной с Ламехом помирились, Ной стал не только приходить в отцовский шатер поговорить – он приносил котлы с едой, мехи с вином, гроздья винограда. И двое мужчин смеялись и плакали, и Ной обнимал отца.
– Отец, о, мой отец, ты должен жить вечно!
А Ламех ничего на это не отвечал.
В конце концов Деннис пересек оазис на верблюде, на белом верблюде с вытянутым надменным носом, ехидными жесткими губами и невероятными синими глазами в обрамлении длинных ресниц.
Ной поранил ногу осколком камня, и Матреда запретила ему провожать Денниса.
– Теперь, когда вы с отцом помирились, ты хочешь все испортить, загрязнив рану? Нога хорошо заживает, но на общих тропах столько грязи! Ты никуда не выйдешь из шатра, пока рана не затянется совсем.
– Женщины… – пробурчал Ной. Но подчинился.
– С нашим Денем все будет хорошо, – заверила его Матреда. – Раз он на попечении серафима, он доберется до дедушки Ламеха в целости и сохранности.
Аларид, тот серафим, который принимал облик пеликана и приносил воду для Денниса и который велел ему ничего не менять, пришел с другим серафимом. У нового гостя были светло-голубые крылья и глаза, отливающие более яркой синевой, словно лунный камень.
– Так ты все-таки устроил перемены, – сказал Деннису Аларид, но без особого осуждения.
– Я ничего не устраивал! – запротестовал Деннис.
– Ты убедил Ноя пойти к отцу, хотя никого другого он не слушал.
– Да я не особо много об этом говорил, – смутился Деннис. – Я просто слушал звезды. Так что на самом деле это не я…
– Я пришел не затем, чтобы обвинять тебя, – сказал Аларид. – Мы исполнены радости оттого, что Ламех и Ной снова разговаривают, и вполне возможно, что твой брат тоже сделал свое дело – подготовил старика к примирению. – Он указал на второго серафима, который стоял и молча слушал. – Это Адмаэль.
Серафим не стал протягивать руку. Очевидно, у них не было принято рукопожатие. Адмаэль поклонился, и Деннис поклонился ему в ответ.
Два серафима вместе тщательно осмотрели Денниса.
– Иалит и Оливема превосходно ухаживали за тобой, – сказал Аларид.
Адмаэль кивнул, безмолвно подтверждая его слова.
– Они замечательные, – согласился Деннис. – Я бы, наверное, умер, если бы не они.
Струпья давно сошли с его кожи. Он мог без устали бегать по пустыне. Он знал, что уже пора.
Он посмотрел на Аларида:
– И ты тоже. Спасибо тебе. – Он поклонился серафиму.
– Адмаэль отнесет тебя в шатер к дедушке Ламеху, – сказал Аларид.
Второй серафим обратил глаза цвета лунного камня на Денниса:
– Я подожду снаружи. – И Адмаэль величественно удалился.
– Мне надо бы поблагодарить всех.
Деннис заколебался. Ему не терпелось поскорее увидеться с Сэнди, но совершенно не хотелось расставаться с Иалит. И конечно, с Оливемой и Иафетом. Если он переселится в шатер дедушки Ламеха, сможет ли он еще хоть когда-нибудь увидеть Иалит? Будут ли ее нежные пальчики доверчиво касаться его руки, как тогда, когда она выводила его в ночь послушать звезды или когда они танцевали под небом пустыни?
– Не бойся, – сказал Аларид. – Я поблагодарю их от твоего имени, всех их, Ноя и Матреду, Сима и Элишиву, Хама и Ану, Иафета и Оливему и Иалит тоже. В любом случае ты будешь часто видеться с ними. Теперь, когда дедушка Ламех и Ной помирились, между двумя шатрами будет постоянная связь. Ты готов?
– Готов.
Он увидит Иалит снова. Она обязательно придет к дедушке Ламеху, чтобы повидаться с ним. Он обязательно почувствует прикосновение ее нежных пальчиков.
Деннис вышел из шатра следом за Аларидом. Настала ночь, и небо было усеяно звездами. Деннис уже успел привыкнуть рано вставать, долго спать после обеда и отходить ко сну поздно, когда раскаленные пески остывают и воздух перестает обжигать.
