– Порадуйся за Махлу, отец, – не унималась Иалит. – Это были такие тяжелые роды, такие долгие! Если бы не Оли…
– С Махлой все будет в порядке, – вмешалась Оливема. – Она молодая и сильная и быстро поправится.
– Отец, ребенок такой большой! – продолжала Иалит. – Я никогда не видела такого большого младенца! У него темные волосы, как у Махлы, и крохотный носик.
– По крайней мере, это ребенок, – с горечью произнес Ной.
– Ты встревожен, – сказала Оливема.
– Да, пожалуй, встревожен. Эль велел мне сделать странное. Я ничего не понимаю. Грядут великие перемены. Ужасные перемены.
– Иафет… – прошептала Оливема.
– Тссс. Потом.
Несмотря на надежные отцовские объятия, Иалит вздрогнула.
– Но, отец, ведь сейчас мы можем радоваться, потому что Махла благополучно разрешилась от бремени.
Ной продолжал держать дочь в объятиях, прижавшись губами к ее блестящим волосам.
– Мы не устроили свадебный пир для Махлы. Это огорчает Матреду. Я надеялся, что мы сможем устроить свадебный пир для тебя.
– Ну конечно сможете! – воскликнула Иалит. Она подумала про необычную свадьбу Махлы. Она такой свадьбы не хотела. Одна, без родных, без друзей!.. Потом она подумала про близнецов. На свой лад они были такими же чуждыми, как и нефилимы с серафимами, и все-таки они были людьми, целиком и полностью. И она любила их. Иалит прижалась щекой к отцовской груди и потому не увидела выражения его лица.
А Оливема увидела, но прежде чем она успела что-либо сказать, Иафет снова притянул ее к себе и обнял покрепче.
Близнецов разбудило тихое поскуливание. Хиггайон звал их, взобравшись на их груду шкур.
Сэнди открыл глаза:
– В чем дело, Хигги?
Деннис резко, рывком сел:
– Дедушка Ламех?! – Он посмотрел на Хиггайона. – Позвать Ноя?
– Дедушка… – Договорить Сэнди не смог.
Мальчики кинулись к спальному месту старика. Дедушка Ламех дышал тяжело и неглубоко. Деннис протянул было руку к старику, но увидел скарабея. Его захлестнуло облегчение.
– Аднарель, нам нужен Адмаэль! – торопливо проговорил он. – Может, он бы согласился принять облик верблюда? Так мы скорее доберемся до шатра Ноя, чем если я побегу или Сэнди.
Деннис мягко дотронулся до бронзового доспеха скарабея. Тот истончился и исчез под его рукой, и рука Денниса коснулась лишь уголка шкуры-подстилки. Аднарель встал рядом с ними, и полумрак шатра наполнило золотистое сияние.
– Я приведу Адмаэля. А вы пока побудьте с дедушкой Ламехом.
Он кивнул и вышел, движения его были стремительны и плавны.
Сэнди с Деннисом взяли дедушку Ламеха за руки. Руки казались холодными и безжизненными, словно мрамор.
– Аднарель сейчас позовет Адмаэля, – сказал Сэнди. – Мы приведем к вам Ноя, как только сможем.
– Добрые мои мальчики, – выдохнул старик.
Деннис обратил внимание, что дедушке трудно дышать. Он осторожно подсунул руку под маленькое хрупкое тело и помог старику принять сидячее положение. Тот привалился к мальчику, и дыхание его выровнялось.
– Я побуду с вами, дедушка. – Деннис посмотрел на Сэнди и кивнул. Сэнди кивнул в ответ.
– Я могу подождать, – прошептал старик, – пока не угаснут последние звезды.
Вернулся Аднарель. Он опустился на колени рядом с дедушкой Ламехом и осторожно осмотрел его. Потом повернулся к близнецам:
– Адмаэль ждет снаружи. Сильно не гони, Сень, время еще есть.
– Пока обезьяны… – выдохнул дедушка Ламех.
Аднарель улыбнулся:
– Пока обезьяны не захлопают в ладоши и не закричат от радости, приветствуя рассвет.
– Я останусь с дедушкой, – сказал Деннис.
Аднарель кивнул, легонько коснулся плеча Денниса:
– Хорошо. Если я тебе потребуюсь – я здесь.
Его светлый силуэт окутался дымкой, взвихрился туман – и вот уже на ухе Хиггайона заблестел жук-скарабей.
Когда Деннис ехал на белом верблюде из шатра Ноя, он еще был слаб после перенесенного солнечного удара. Сэнди же был здоров и силен, и ему нетрудно было удерживаться на спине верблюда. Его тело быстро приспособилось к неровному ритму. Они пересекли пустыню без помех. На высокой белокаменной скале величественно стоял лев и наблюдал за ними.
Рядом с шатрами Ноя не слышно было ни звука, не считая мирного похрапывания. Сэнди откинул полог большого шатра и крикнул:
– Ной!
Отозвался сонный голос Матреды:
– Кто там?
– Это я, Сэнди! Дедушка Ламех послал меня за Ноем!
– Эль! – раздался низкий голос Ноя. – Я сейчас.
Сэнди стоял снаружи, слушая жужжание ночных насекомых, мешавшееся с храпом, что доносился из шатра Хама и Аны. Он посмотрел на небо, и ему показалось, будто низкие, размытые звезды зовут его, но он не сумел понять, что они пытаются сказать.
Вышел Ной в чистой набедренной повязке.
– С дедушкой сейчас Деннис и Хиггайон, – сказал Сэнди.
Ной кивнул.
– Аднарель сказал, что время еще есть, но если вы поедете на верблюде один, так получится быстрее. Я дойду пешком.
И снова Ной кивнул, принимая предложение. Верблюд подогнул ноги и лег, чтобы Ною не трудно было забираться.
Ной уселся верхом, загрубелые от работы пальцы вцепились в шерсть на шее верблюда. Белое животное медленно встало, опустило голову на длинной изогнутой шее ровно настолько, чтобы осторожно ткнуться в Сэнди носом, и зашагало в сторону пустыни.
Сэнди неспешно двинулся следом. Он знал, что, как только Ной доберется до шатра, Деннис выйдет, чтобы старик мог провести последние минуты наедине с сыном. Деннис наверняка будет ждать его. Возможно, усядется на корне-скамье. Возможно, Хиггайон будет ждать с ним вместе. Но Сэнди не мог заставить себя поторапливаться. Мальчик вышел в пустыню, и песок окутал его ступни. Он протекал между пальцами ног, словно вода.
Что будет, когда дедушка Ламех умрет? Придет час наводнения? Разрешат ли Сэнди и Деннису остаться в шатре старика и ухаживать за огородом?
Спросить у звезд? Но это не поможет избавиться от комка в горле. Сэнди медленно брел по песку. И врезался большим пальцем в камень, прячущийся под песком. Громко охнул. Зашагал дальше.
Лев теперь неподвижно лежал на скале и бдел. При приближении Сэнди он насторожил уши.
На горизонте появился легчайший отблеск розового. Звезды начали тускнеть. В кронах деревьев просыпались птицы. Сэнди показалось, будто он слышит сонную болтовню обезьян. Он повернул к оазису. Он не мог больше оттягивать возвращение.
