Ной сидел в большом шатре, скрестив ноги, упершись локтями в колени и подперев голову руками. Матреда подошла и села рядом.
– Я не знаю, где он, – сказал Ной. – Где он может быть.
– Отдохни, муж, – настойчиво сказала Матреда. – Он найдется.
Ной кивнул:
– У меня тяжело на сердце. Я горюю о своем отце.
– Он был стариком и прожил отведенный ему срок, – попыталась утешить его Матреда.
– А Сень – нет.
– Ты думаешь, с ним что-то случилось?
– А иначе почему он не присоединился ко мне в шатре моего отца? Он не таков, как юноши этого оазиса, которые думают только о себе.
– Они с Денем ни на кого не похожи, – покивала Матреда. – Пока неизвестно, случилось ли с Сенем что-то ужасное.
Ной не ответил и даже не взглянул на жену.
– И я должен начинать строить ковчег.
– Эль никогда прежде не велел тебе делать ничего нелепого, – сказала Матреда.
– А нелепо ли это? Если дожди затопят землю, как он сказал, будет вовсе не нелепо иметь ковчег.
– Лучше бы этим дождям немного подождать, – вздохнула Матреда. – Тебе еще нужно построить ковчег и собрать зверье.
– Я начну прямо сейчас.
– И над тобой станут смеяться. Ты станешь посмешищем для всего оазиса.
– Не вижу ничего смешного, – сказал Ной. – Мой отец умер. Сень пропал Эль знает куда.
– Почему ты не спросишь у Эля?
– Я спрашивал. Эль ответил лишь, что я должен начинать строить ковчег. Эль ничего не сказал про Сеня.
– А про Деня?
Ной что-то невнятно буркнул.
– Ты возьмешь их в ковчег?
– Из всех – лишь тебя, наших сыновей и их жен. Никого больше.
– Иалит… – начала было Матреда, но умолкла, потому что в открытый дверной проем вошли без предупреждения двое мужчин.
Это были отец и брат Тиглы.
Глава одиннадцатая. Большие воды не погасят любви
Иалит ушла в пустыню. Ее снедало беспокойство, и она не могла спать. Ей хотелось уткнуться в колени Матреды и плакать, как маленькой. Ей хотелось рыдать, пока она не уснет.
Но она больше не маленькая девочка, и сухие глаза ее жгло. Она не привыкла находиться под солнцем в такое время. Она сама толком не понимала, что погнало ее в пустыню, потому что у нее не было никакой надежды отыскать Ариэля. Он сейчас должен спать в своей пещере.
И тем не менее она пошла туда и, дойдя, изумилась, увидев его лежащим в тени у входа в пещеру. Хотя девушка и не сомневалась, что это Ариэль, она держалась настороже. В прошлый раз лев был вылитый лев, а потом взял и превратился в драконоящерицу Иблиса.
– Ариэль, – шепотом позвала девушка.
Лев встал, потянулся, зевнул и шагнул к ней.
– Ох, Ариэль! – Она обхватила руками рыжую шею, и слезы хлынули у нее из глаз. – Мы не знаем, куда подевался Сень! Дедушка Ламех послал его за моим отцом. Сень понимал, что дедушка умирает, поэтому отдал верблюда моему отцу, чтобы тот успел к дедушке Ламеху, а сам сказал, что дойдет пешком. И дедушка умер, и все думали только о нем и сперва даже не заметили, что Сеня с нами нет, а потом мы похоронили дедушку, и… ох, Ариэль, мы не понимаем, что могло случиться…
Ариэль позволил ей выговориться. Когда девушка умолкла и снова уткнулась лицом в его шерсть, он медленно, осторожно преобразился и укрыл ее крыльями.
– Хиггайон отправился искать его по запаху, – сообщил серафим.
– Он оставил дедушкину могилу?
– Да. Ради живого. День и Иафет пойдут с ним.
– Ох, хорошо-то как, как я рада, как рада! Хиггайон наверняка найдет его, и Иафет поймет, что нужно делать, и День тоже!
Ариэль завел ее поближе к входу в пещеру, в тень.
– Ариэль… мой отец собирается построить лодку, огромную лодку.
– Это мудро, – серьезно произнес Ариэль.
– Для моих братьев и их жен. Для всяческой живности.
– Да, чтобы сохранить все виды зверей и птиц.
– Но не для моих сестер, Сиры и Хоглы, и не для их мужей и детей. И не для Махлы с ее ребенком от нефилима. Не… не для меня.
Ариэль привлек ее к себе:
– Большие воды не погасят любви, и реки не смоют ее. – Голос его был спокоен и мягок.
– А как же близнецы? – Глаза девушки снова наполнились слезами.
Серафим поддерживал ее сильной рукой.
– Я не знаю.
– Но ты знаешь, что Эль велел моему отцу построить ковчег?
– Да. Это я знаю.
– А про близнецов не знаешь?
– Мы не должны знать все.
– Но ты можешь спросить…
– Мы спрашивали.
– И звезды тоже молчат?
– Звезды молчат.
– Ариэль, мне страшно.
– Не страшись. Я сохраню тебя.
– Я больше боюсь за Сеня и Деня, чем за себя. Я люблю их.
– И они тебя любят.
– Я не хочу, чтобы они умирали. Они умрут?
Ариэль сомкнул крылья вокруг Иалит. Он не смотрел на нее.
– Я не знаю.
Сэнди спал. Он все еще не понимал, почему так отнесся к Тигле и к ее предложению бежать, но через некоторое время перестал изводить себя вопросами. Когда придет время действовать, тогда он и поймет, что надо делать.
День – не лучшее время для побега. Может, под покровом ночи…
– Близнец!
Это был голос Тиглы. Запах Тиглы.
Девушка закрепила полог, чтобы тот оставался открытым.
– К тебе гость, – сказала она.
Сэнди сел, мгновенно насторожившись. Так, значит, ее отец и брат все-таки пришли убить его.
Но это оказался Рофокаль. Нефилим вошел в шатер. Для этого ему пришлось так сильно нагнуться, что его огненные крылья чиркнули по пыли. Как и Сэнди, он был слишком высок, чтобы стоять выпрямившись в этом маленьком шатре. Рофокаль уселся с текучим изяществом и взглянул в лицо Сэнди своими темно-красными глазами. Его яркие волосы были собраны сзади, лицо бело как снег.
Нефилим протянул руку и коснулся колена Сэнди. Прикосновение было холодным – настолько холодным, что обжигало. Сэнди вздрогнул, но не вскрикнул.
– Почему ты все еще здесь? – спросил Рофокаль.
Сэнди ответил, стараясь говорить как можно спокойнее:
– Меня похитили и удерживают как заложника. Если я сбегу и покину этот шатер, меня легко будет увидеть. У меня не выйдет затеряться в толпе. Я такой же высокий, как и ты. Я превращусь в легкую мишень.
