– До чего погано получается!
– Тссс! Погано, ага.
– Наверное, квантовый скачок – это опасно, – прошептал Сэнди.
– Папа явно считает, что он возможен. В конце концов, он же программировал именно квантовый скачок, это было его тессерирование, когда мы влезли в его эксперимент.
– Значит, раз он в это верит, не такая это и дичь.
– Конечно, это дичь. Это и должно быть дичью, чтобы сработать.
Сэнди рассмеялся – слегка истерично:
– Наш отец не рассчитывал, что в эксперименте будут участвовать единороги!
Хиггайон дернулся во сне, заскулил. Села что-то пробормотала, а мамонт Тиглы покрепче прижался к ним обоим.
– А как же мамонты? – спросил Сэнди.
Деннис протянул руку и осторожно коснулся мохнатого уха Хиггайона.
– Интересно, они умеют плавать?
– А толку? Сорок дней и сорок ночей не проплаваешь.
Деннис закрыл глаза. Прислушался. Услышал ветер высоко в небе над шатром, но слов не разобрал. Он прошептал:
– А Иалит… она знает, что не попадет в ковчег?
– Кажется, да. Я думаю, Ной ей сказал.
– Я понимаю, что наводнения и прочие бедствия случаются. Но если этот потоп в самом деле был послан Элем…
– Если он был послан Элем, то мне не нравится Эль. Раз Иалит должна утонуть, – сказал Сэнди.
Ветер что-то пробормотал.
– Но мы ведь точно не знаем, – сказал Деннис. – Ну, в смысле, ничего же еще не случилось. Иалит нет в той истории, и мы просто не знаем, что с ней случилось. Дедушка Ламех сильно любил этого своего Эля. Так что мы наверняка чего-то не знаем. Дедушка любил Иалит. Она была его любимицей.
– Дедушка умер, – бесцветно проговорил Сэнди. – Если мы хотим, чтобы от нас была какая-то польза при строительстве ковчега, надо спать.
Ветер обернулся вокруг шатра. Сэнди быстро уснул. Деннис лежал на спине и слушал, слушал. Песня ветра была ласковой и не предвещала ничего плохого. И хотя Деннис не мог разобрать слов, он чувствовал, что ветер успокаивает его. И он уснул.
– Глупцы! Глупцы! – шипел Угиэль, муж Махлы.
Презрение Рофокаля вырвалось наружу комариным жужжанием.
– Этих болванов чуть не сожрала мантикора!
– Тигла в одиночку справилась бы лучше, – сказал Иблис.
Эртаэль, бывающий иногда крысой, поинтересовался:
– И что нам делать теперь?
Нефилимы собрались в темноте пустыни. На этот раз они берегли силу. Наама, чей голос все еще звучал по-грифьему, проклекотал:
– На самом деле Тигла справилась ничуть не лучше своих отца и брата. Она не добыла ответов. Молодой великан ее не послушался.
Ишет с крокодилье-зелеными крыльями, мерцающими в свете звезд, ответил:
– Она старалась. Я думал, этот Сень сочтет ее неотразимой. Почему он отверг ее?
– Иалит. – Красивые красные губы Иблиса растянулись в презрительной усмешке.
Угиэль изгибался в ритмичном танце – столь же кобра, сколь и нефилим.
– Ты прав. Из-за Иалит.
– Но она неопытна! – взвизгнул Рофокаль. – Она еще ребенок! В то время как Тигла…
– Нет, – возразил Иблис, сверкнув пурпурными глазами. – Иалит больше не ребенок. – Он завернулся в пурпурные крылья.
– Мы можем ее использовать? – с сомнением спросил Эстаэль, бывающий иногда тараканом.
– Мы могли бы использовать Махлу, сестру Иалит, если бы Угиэль не женился на ней, – сказал Эзеквен, чьим обликом был сцинк.
– Мы все знаем, что она сестра Иалит! – прошипел Угиэль. – И моя жена! И мать моего ребенка!
Иблис завернулся в крылья цвета заката:
– Настало время действовать. Нам самим.
– Настало время перестать использовать других, – согласился с ним Разиэль.
Румиал скривился:
– Что ты предлагаешь?
Наама вытянул шею, голую, как у грифа, и развернул крылья во всю ширину: белизна кожи, темнота крыльев, оперение цвета индиго.
– Круг угасания. Кого мы окружим со всех сторон, тот в нашей власти. Давайте окружим этих великанов-близнецов.
Угиэль согласно зашипел.
Рофокаль пискнул от нетерпения.
– И давайте окружим Иалит, раз она сорвала наши планы, – предложил Иблис.
Наама осуждающе заклекотал:
– Сперва великаны.
Глава двенадцатая. И реки не смоют ее
Иалит спала на противоположном от близнецов краю шатра, но слышала, как они шептались, а когда они перестали, ей слышно было, как мамонты сопят в три хобота. А у нее сна не было ни в одном глазу.
Она встала с постели и ушла в пустыню. На скале не было ни льва, ни драконоящерицы, притворяющейся львом. Иалит выбрала камень поменьше и села, обхватив руками колени. Она подняла лицо к звездам.
Она слышала перезвон звезд, и в песне их не было тревоги.
И все же она вздрогнула. Она верила отцу, верила, что придут ливни. Она готова была умереть, если Эль действительно желает этого.
Но как же близнецы?
Что происходит?
Хрустальная песня звезд звенела у нее в ушах: «Не бойся, Иалит».
Звезды никогда не давали ложного утешения.
Ей стало не так страшно.
Они работали над ковчегом весь день, лишь во время жары устраивали перерыв на сон. А потом снова принимались за работу и трудились, пока не становилось слишком темно.
Каждый вечер Матреда готовила праздничную трапезу. Поэтому Сим часто уходил на охоту – чаще, чем трудился на постройке ковчега. Сэнди и Деннис работали вместе с Ноем, Хамом и Иафетом. Здесь не было ни молотков, ни гвоздей – никаких привычных инструментов. Доски приходилось тщательно подгонять и скреплять колышками. К вечеру они успевали устать и проголодаться и потому хорошо ели и хорошо спали. Они строили ковчег, но не говорили про дождь.
Деннис смотрел на Элишиву, Ану и Оливему. Они были в этой истории, пусть их и не назвали по имени. Они войдут в ковчег вместе с Ноем и Матредой и всеми животными. Деннис посмотрел на Иалит. Ее волосы в свете лампы сделались янтарными.
Деннис тихонько вышел из шатра, испытывая странное чувство. Сэнди всегда был лидером, а он следовал за братом. А вот теперь Деннис советоваться с ним не стал.
Деннис быстро зашагал к колодцу Ноя. По коже у него пробежали мурашки: он увидел грифа. Гриф восседал, ссутулившись, на высоком стволе давно засохшей пальмы. Когда Деннис приблизился к пальме, гриф поднял голову, рассмотрел его и так и сяк, а потом вытянул голую шею и с подозрением уставился на Денниса из-под век.
