Сэнди ощутил прилив надежды. Он вспомнил, как разговаривал с Ноем и дедушкой Ламехом и те рассказывали ему об этом необычайном происшествии.
Ариэль улыбнулся Иалит:
– Эль велел нам, чтобы мы так же забрали и тебя.
Иалит попятилась:
– Я не понимаю.
Деннис дернулся, словно хотел подойти к ней, но Хиггайон тычком заставил его стоять на месте.
– Понимать и не нужно, дитя, – сказал Ариэль. – Я заберу тебя, и все будет хорошо. Не бойся.
Иалит казалась сейчас очень маленькой и очень юной. Она робко спросила:
– А больно будет?
– Нет, дитя. Я думаю, ты будешь в восторге.
Девушка доверчиво посмотрела на серафима.
– Твой предок Енох объяснит все, что тебе нужно будет знать.
Аднарель коснулся Сэнди:
– Ты скажешь Ною и Матреде?
– Я им скажу, – пообещал Сэнди. – Я думаю, они очень обрадуются.
Деннис, не слыхавший необычайной истории Еноха, выглядел растерянным, но обнадеженным. Если Ариэль заберет Иалит куда-то, значит она все-таки не утонет. Серафимам доверять можно. В этом Деннис не сомневался. Ариэль не поведет Иалит ни на Солнце, ни на Луну, ни в другое место, которое стало бы непосильным для ее человеческой природы.
– Пора, – сказал Ариэль.
Иалит вспомнились слова, которые сказал ей Ариэль, когда она ушла в пустыню в самый солнцепек.
– «Большие воды не погасят любви, – прошептала она, – и реки не смоют ее». О близнецы, милые близнецы, я люблю вас!
Сэнди и Деннис заговорили одновременно, срывающимися голосами:
– Иалит, о Иалит, я люблю тебя!
– Теперь вы вернетесь обратно, туда, откуда пришли?
Близнецы переглянулись.
– Мы попытаемся, – сказал Сэнди.
– Мы думаем, что серафимы нам помогут, – добавил Деннис.
– Если бы мы были старше… – начал было Сэнди.
Деннис рассмеялся:
– Если бы мы были старше, все было бы куда сложнее! Скажешь, нет?
Иалит тоже рассмеялась:
– О, я люблю вас обоих! Я люблю вас обоих!
– Идем, Иалит, – мягко произнес Ариэль.
– А можно мне попрощаться с родителями? С Иафетом и Оливемой?
– Лучше уйти так, – сказал Ариэль, – без прощаний, как это было с твоим предком Енохом.
Иалит кивнула, потом подошла к Сэнди и поцеловала его в губы. А потом Денниса. Настоящим, долгим поцелуем.
Ариэль обнял ее молочно-белыми крыльями, отблескивающими золотом на кончиках. Потом он взял Иалит на руки, распахнул крылья, взмахнул ими и поднялся в воздух – все выше, выше.
Они смотрели вслед, пока улетевшие не стали пятнышком света в небе, словно это зажглась новая звезда.
– Помните ту ночь, когда вы с дедушкой Ламехом разговаривали и я был там? – спросил Ноя Сэнди.
– Помню, – ответил Ной.
– И дедушка Ламех говорил про смерть.
– Помню.
– И про его дедушку Еноха, который ходил пред Элем, а потом оказалось, что его нет, потому что Эль забрал его?
– И это помню. А что?
– Иалит теперь нет.
Глаза Ноя расширились:
– Что ты сказал?
Матреда прижала ладонь к губам и вся обратилась в слух.
Сэнди продолжал:
– Ариэль, серафим, который любил Иалит, сказал, что ее заберут, как ее предка Еноха. Он обнял ее и улетел в небо. Мы видели.
Деннис кивнул.
Глаза Ноя вспыхнули радостью.
Матреда разрыдалась.
– На меня упала капля дождя, – сказал Сэнди.
Ной развернулся:
– Завтра мы достроим ковчег.
Той ночью близнецы сидели у большого шатра. Три мамонта устроились общим клубком рядом с ними. Остальные члены семьи спали в шатре. Все, кроме Иалит. Спальные шкуры Иалит свернули и убрали.
– У меня не было возможности поговорить с Аднарелем насчет возвращения домой, – сказал Сэнди.
– Но с Иалит все в порядке. А сейчас это самое главное. – На нос Денниса упала капля.
– Дождь начинается. – Сэнди погладил Хиггайона, прижавшегося к его ногам. – Что она там сказала про большие воды?
– Большие воды не погасят любви. Кажется, так.
Хиггайон коснулся хоботом руки Сэнди.
– Нам пора возвращаться домой, Хигги. Надо поговорить с Аднарелем.
Хиггайон дотянулся хоботом до своего уха. Скарабея там не было.
Упала еще одна капля. Дождь лишь начинался, время от времени срывались отдельные капли. Ни грома, ни молний не было.
– А это вправду делает Бог? – спросил у неба Сэнди. – Насылает потоп, чтобы утопить всех?
Деннис посмотрел в небо. Звезд не было видно за плотной пеленой туч, но ему казалось, что он по-прежнему слышит их перезвон, приглушенный, но успокаивающий.
– Всякий раз, как случается землетрясение, или большой пожар, или тайфун – что-нибудь такое, – достается всем. Хорошие люди погибают точно так же, как и плохие.
Сэнди почесал ногой косматый серый бок Хиггайона.
– Ну, все умирают. Рано или поздно.
– Даже звезды умирают, – добавил Деннис.
– Не нравится мне энтропия
[8], – сказал Сэнди. – Вселенная сходит на нет.
– Я не думаю, что она сходит на нет, – возразил Деннис. – Мне кажется, она все еще рождается. Даже потоп – это часть рождения.
– Не понимаю, – глухо сказал Сэнди. – Все же знают, что энтропия…
– Все не знают. И в любом случае энтропия – штука спорная. Помнишь, мы в прошлом году проходили естествознание? Не бывает нерушимых научных правил, потому что рано или поздно все их нарушают. Или меняют.
– Дедушка Ламех говорил, что пришли последние дни. – От периодически падающих капель дождя Сэнди сделался взвинченным, и ему хотелось спорить.
Новые капли коснулись лица Денниса, заглушая звезды.
