В итоге оба пехотинца оказались схвачены за шиворот и вздернуты в воздух, как шкодливые котята.
– Смирнюк, Уваров, вы что, сдурели? Совсем армейская служба вам мозги вынесла? Вот вставлю вам их сейчас на место! – Богатырь еще раз взтряхнул пехотинцев, и поставил их на гулкий дощатый тротуар.
– Тащ прапорщик, так мы это с учебки мечтали сделать. – Ничуть не опечалено, а наоборот, с радостной улыбкой до ушей, заявил обладатель сержанстких погонов. – И это, Митрич, а ты сдал. Нас не заметил, заболтался.
– Я вас не для того гонял, чтобы вас легко заметить можно было. – С довольной усмешкой ответил богатырь. – Ну как вы, парни? Как служба? А ты, молодой, спрячь пистоль, тут все свои.
Я убрал пистолет, и тут заметил знакомую «Делику» в конце улицы. Попрощашись, я пошел к остановившемуся неподалеку микроавтобуса. Все едино Косоротов общается со старыми знакомыми, и, судя по всему, собирается вместе с ними в близлежащий трактир.
– Вы где пропали? Забыли, что женщинам одним не стоит в незнакомых городах куда – либо отправляться! – Не сказать, что я сильно зол. Я здорово злой сейчас!
– Леша, но мы ко врачу ездили, – смущенно ответила Сайорка. – К женскому. Извини, мы не подумали. – И виновато улыбнувшись, взяла меня под руку.
– Ну и что? Проводил бы вас и посидел в машине. – Остывая, пробормотал я. – Нигора – апа, вы же взрослая, могли бы подумать.
– Ты прав, мы об этом не подумали. Но хорошо то, что хорошо кончается. – Нигора тоже виновато улыбнулась. – Когда выезжаем, не знаешь?
– Солдаты говорят, через сутки. У одного из «чикенбасов» стуканул движок, его тут раскидали, и оттащили вал на перешлифовку. Так что отдохнем немного еще. – Я пропустил женщин в холл гостиницы, и подойдя к ресепшен, попросил забронировать номер для Косоротова. Хороший дядька. Если такие старшины у них в армии принимают молодых – то это очень неплохо, наверное.
Как мне потом рассказал сам Косоротов – он совсем не безбашенный первопроходец. Он очень и очень осторожен, и всегда говорит, что страха не имеют только святые и сумашедшие. Просто он настолько хороший стрелок и опытный путешественник, что может позволить себе конные путешествия, тем более что он обожает именно это.
– Ты, парень, не можешь себе это пока представить – каково это стоять на тропе, где никогда никого из людей не было. Каково это – разжечь первый костер в маленькой долинке, и смотреть на искры от костра, улетающие в столбе дыма к звездам. Кстати, тебе совет – во время ночевок никогда не смотри прямо в пламя. После этого несколько секунд вообще ничего видеть не будешь в темноте, а это может кончится очень плохо. И если будет возможность – купи пару «монок» или «клейморов». Отличная вещь для путешественника. Я, вообще – то, обхожусь настороженными трехлинейними обрезами, но в качестве последнего рубежа обороны обязательно выставляю «монку». Но обычно самострела хватает. На самый край, придется где ночевать в диких местах – просто обычную гранату на растяжку поставь. Только подальше, чтобы взрыв успеть услышать. Атакующая гиена стремительна и ловка. Потому не теряйся. И если далеко – бей по ногам. Она тяжелая, малейшее повреждение выводит ее из строя всерьез. Ну а если вблизи – стреляй в морду. Калаш страшная штука, разнесет черепушку вклочья. Главное – не теряйся. А если есть бронейбойные – вообще красота.
– Вы чему мальчишку учите? – Не вытерпела пожилая дама, сидящая за соседним столом. – Он не знает, наверное, как и с какой стороны подойти к мине, чтобы самому не подорваться, а вы ему «купи „монку“ и „клеймор“».
– Ничего, мадам, отслужит срочную, там научат. – Жизнерадостно расхохотался богатырь, и хлопнул меня по спине, чуть не сбросив со стула. – А про дикие места пусть слушает, мало ли. Пригодится еще.
И еще, мадам. Этот мальчишка вооружен, и я точно знаю, готов при необходимости пустить в ход оружие…
– Он его пускал. – Перебил Косоротова Антон Иванов, пришедший посидеть в эту харчевню, и «зажевать», по его выражению, пару шашлыков. – Ему Орден перегнал деньги за убитых бандитов.
– Тем более! – Наставительно поднял палец богатырь. – Вот вы, мадам. Я больше чем уверен, что вы не только слова знаете, которые «монка» и «клеймор», но и наверняка установить мины сможете, видно, что вы не первый год здесь живете. Вот и Леха пусть пока на ус мотает. То, что я ему рассказал, как относительно безопасно ночевать в здешних степях, вовсе не означает, что он прямо сейчас, смазав пятки салом, рванет старательничать и дичину бить. Так ведь? – Косоротов обернулся ко мне.
– Не хватало еще. – буркнул я. – Мне еще до Демидовска добраться надо, дом найти, работу. Я, в конце концов, женатый человек.
– Ну, ты орел. А вот я жену схоронил, парень. – Погрустнел богатырь. Помолчал, крутя литровую кружку с пивом в руке. – Если бы Машенька была жива, вряд ли бы я начал путешествовать. А так забыться хотелось. Светлая ей память, любови моей. – И залпом выпил оставшееся пиво.
– Царствие ей Небесное. – Поп, молчаливо слушавший все это, перекрестился. – И вечная память. Как звали твою супругу, Мария? Сегодня зайду в часовню, помолюсь и за нее тоже.
– Помолись, святой отец, Машенька была почти святая. – Богатырь тоже перекрестился.
Наступило неловкое молчание, которое нарушила моя заскочившая в харчевню супруга.
– Здравствуйте всем. – Она улыбнулась всем присутствующим, поцеловала меня в щеку, и уселась рядом, схватив меню со стола. – Чем тут вкусненьким кормят? Да. Святой отец, здесь мулла в гостиницу заселился. Не хотите с ним теологический спор завести? – И звонко засмеялась.
– Ой, грехи мои тяжкие. – Вздохнул поп, снова перекрестившись. – Боюсь, не выйдет у нас серьезного спора, обычно мусульманские священнослужители не пьют. А какой спор про теологию на трезвую голову.
Все рассмеялись, а поп, отсмеявшись со всеми, продолжил. – Преподобный Куимби очень интересный человек. И пришел к Господу, как и я, через войну. Он в Гренаде, в восемьдесят третьем, и в Панаме в восемьдесят девятом участвовал в свержении неугодных американскому правительству режимов, после чего уволился из армии, и создал свою церковь, в Минессоте. Куимби, в принципе, Гренада даже понравилась, молодой был, резкий. Пришлось пострелять и погонять по берегу армию Гренады. Да и потом там нормально было, американцы компенсационные выплаты новому правительству заплатили. А вот Панама, там Куимби все жестоко не понравилось. «Защита демократии», а на самом деле просто смена неугодного режима, причем кровавая. Из – за презренных денег.
Практически сразу церковь стала достаточно популярной, Куимби вел проповеди, призывая вести себя как вел Иисус, думать как Он и действовать как Он. Но это вразрез шло с новым курсом американского правительства. Причем СМИ сделали церковь настолько была антиправительственной, что его общину могла постигнуть участь Джонстауна, хотя община преподобного Куимби вообще никого силком не держала. Кто хотел, жил с ними, кто не хотел, был волен в любой момент уйти.
