– Что, нравятся?
– Охоч я до них.
– Поглядим. Но остальным перед выходом строгий запрет на насилие здоровых, молодых баб. Брать как можно больше пленных. Резать только тех, кто посмеет оказать сопротивление.
– А коли кто сподобится бежать?
– Нам и надо, чтобы кто-то сподобился сбежать. Воевода, сидящий в Бабаеве, должен знать, что на этой земле хозяева мы, а не он и не царь Иван.
– Твоя правда, Надир-ага.
– Определись с дозором. Вторую смену выставь в полночь. Пусть сидят в кустах до утренних сумерек. Как просветлеет, сбор в готовности в центре поляны. Я каждому доведу задание. Потом с помощью Всевышнего пойдем на урусов.
– Да, Надир-ага.
– Ступай назначь дозорных и ложись спать.
– Я хотел тебе место подготовить. Уже заметно прохладнее стало, утром же от земли холодно будет.
– Не замерзну. Все сделаю сам. Ты выполняй повеление.
– Да, господин!
Как только небо немного просветлело, татарский отряд построился посреди поляны. Отсутствовали только дозорные, которые до того донесли десятнику, что кругом все спокойно.
Надир-ага объехал строй и остался доволен осмотром. Воины готовы, у всех блестят глаза пред набегом. Еще бы! Сегодня они возьмут невольников, заберут у жителей деревни все ценное, что у них есть, кому-то выпадет забава с русскими бабами. Всадники были уверены в себе, и это тоже легко объяснялось. Им предстояло идти не на крепость, а на беззащитную деревню. Ее обитатели и думать не думали об опасности, нависшей над ними.
Надир-ага выехал на середину строя.
– Воины! Пред нами деревня урусов. Она наша. Защищать ее некому. А тот, кто попытается оказать сопротивление, обречен на смерть. Посему действуем так, как и всегда. Обходим деревню со всех сторон, разделившись на четыре пятерки. Первую из леса поведу я. От реки вторую выведет Анвар, прежде пропустив на запад людей Батуллы. Динару следует захватить с собой дозорных, зайти от дороги и пашни. Нападаем одновременно. Сигнал – поднятое копье. Моя пятерка берет четыре ближних двора с обеих сторон улицы. Анвар – столько же с севера, Батулла – пять с запада. Всех урусов гнать на околицу, ближнюю к нашему стану. Туда же сводить скот, тащить добро, подогнать лошадей и пару телег. Брать только здоровых мужиков, баб, подростков. Болезных уничтожать. Дальше по моей команде. Все сделать быстро. Чем скорее мы уйдем в лес, к стану мурзы, тем лучше. Готовы?
Всадники подняли руки или сабли.
– Разделяемся и выходим к опушке.
Отряду Надира не впервой было разорять русские деревни и села. Почти все его воины хорошо знали, как и что делать. Посему построение перед нападением носило формальный характер.
Татары разделились и вышли на опушку леса.
– Пошли! – приказал десятник Анвару и Батулле.
Всадники прошли кустарником до края обрыва, повернули коней к западу. Там они прикрылись глубоким сухим оврагом, вытянулись в цепочку и продолжили движение на запад.
Анвар остановил свою пятерку у широкой тропы, ведущей к провалу в обрыве. Жители села выходили по ней к реке, к лодкам. Батулла увел своих людей на запад, где скрыл их в небольшой роще. Одновременно к пашне вышли всадники Динара.
Надир посмотрел на своих воинов. Те едва сдерживали коней.
– Спокойно, батыры! Еще не время.
Татары быстро окружили село. Сторожевой пес поднял лай, но ненадолго. Стрела, пущенная Анваром, пробила его грудь, заставила замолкнуть навсегда.
Надир вывел своих людей в поле.
В ту ночь Кирьян и Алена Гончар, проживавшие в крайнем слева доме на дальней от реки стороне улицы, не спали. Под вечер закапризничала дочь Варвара. Ей было всего два года. До того хворь обходила ее стороной, теперь зацепила. Да так, что к полуночи начался сильный жар. Тельце ребенка горело как печь. Девочка с трудом дышала, ее бил озноб.
В семье было два ребенка. Пятилетний первенец Ванька спал на лавке у печки.
Кирьяну исполнилось двадцать два года, красавице Алене шел двадцать первый. Поженились они рано, когда Кирьяну было шестнадцать, а Алене – пятнадцать лет. В то время в этом не было ничего странного. Жили хорошо, дружно, любили друг друга.
Брат Алены Нестор Копарь служил десятником в дружине Бабаева. Третьего дня всей семьей к нему в гости ездили. Там Нестор неожиданно предложил Кирьяну переехать в город и пойти на ратную службу. Он обещал договориться об этом с воеводой Ермолаем Никитичем. Дом у Нестора большой, на первое время места всем хватит. Потом Кирьян с Аленой свое жилье подымут. Народ поможет.
Кирьян задумался об этом. Все же город не деревня, затерянная в лесах. С другой стороны, он и Алена привыкли к своей избе, пусть малой. К реке, где Кирьян ловил рыбу, к лесам, в которых он охотился.
Всю ночь после разговора они обсуждали предложение Нестора. Прикидывали и порешили перебраться в город, если воевода возьмет Кирьяна в дружину. Но сомнений в том почти не было. Десятника своего воевода послушает, против не пойдет. К тому же ратники были нужны. Сотня воинов могла защитить Бабаев от нападения незначительных сил, а вот против крупного отряда не устоит. Особой надежды на чью-то помощь не было.
В общем, порешили они и с этой мыслью вернулись в деревню. Разговор со старостой вышел непростой. Тому тоже нужны были молодые, сильные мужики. Но удержать семью он не смог.
Кирьян и Алена начали собирать скарб для переезда. Свой запаханный надел они передали деревенскому сходу. Утром должны были выехать, и тут на тебе. Захворала Варвара.
Пришлось Кирьяну будить местного знахаря деда Семена Рынду.
Тот пришел, осмотрел девочку, покачал головой и сказал:
– Застудилась дочь ваша. Вы ее во двор выносили надолго?
– Было такое, дед, – ответила Алена. – Соседка Лукерья приходила, сукно, что с ярмарки еще год назад привезли, приносила. Ей не сподобилось, предложила мне. А куда я без дитя-то? С Варей и вышла во двор.
– А вечером ветер дул северный, говорили же вы с Лукерьей долго.
– Да не сказать, дед Семен.
– Знаю я вас, баб. Дай только встретиться, потом не растащишь.
– Но не гнать же соседку!
– В общем, Алена, застудила ты дочь. Теперь лечить не меньше недели придется.
– Ей бы жар снять.
– Это сделаю. Я говорю о лечении. Неделя, никак не меньше.
– А мы в Бабаев собрались, – сказал Кирьян.
Старик кивнул.
– Знаю. Но коли поедешь, то можешь и не довезти дочь.
– Да какой теперь переезд, – воскликнула Алена. – Лечить надо. Говори, как и чем, дед Семен.
Знахарь вздохнул, положил на стол суму, принесенную с собой, стал выкладывать из нее пучки разных засушенных растений, кореньев, объясняя, что есть что. Из этой травы отвар сделать, другую в мелкий порошок покрошить да давать с козьим молоком, третью к телу прикладывать. Ушел дед за полночь, когда благодаря его деяниям жар спал и девочка наконец-то заснула.
