– А ты чего, уже бродил тут? – осведомился Ермак.
– Бывало, но давно.
– А чего ради заезжал в эти болота?
– Так надо было по службе. Больше об этом не спрашивай.
– Ладно. А кто же гать настелил, коли здесь поблизости ни сел, ни деревень нет? Только лес, болото да река.
– О том мне неведомо. Может, казанцы, чтобы выходить к Бабаеву, или русские, чтобы коротким путем добираться до реки от крепости. Не могу сказать. Мне эту гать старый товарищ показал.
– И ты запомнил?
– Да, память у меня хорошая.
– Значит, не заплутаем?
– Не заплутаем.
– А где привал сделаем? Все же путь не самый ближний, хоть и короче лесной тропы.
– На острове, откуда начинается гать, и сделаем.
– А у тебя семья есть, татарин? – спросил Пятак.
– Конечно, как же без семьи? Трое детей, сыновья. Уезжал, жена четвертого понесла.
– Это сколько ж тебе годков, Анвар?
– Двадцать четыре.
– А дашь от силы двадцать. Жену-то тебе поди родители выбрали?
– Отец.
– И ты совсем не знал, на ком он тебя женит?
– Поначалу не знал, потом проведал. Интересно же.
– Еще бы не интересно! Ведь отец мог по какому-то своему расчету тебе такую невесту выбрать, что впору со свадьбы сбежать.
– У нас не сбегают.
– А если жена страшна до невозможности, а у тебя сердце к другой лежит, тогда как быть?
– Ну что ты пристал, Федор. Что делать? Смириться либо действительно красть девицу да вместе с ней давать деру из села куда подальше. Но жизни потом все одно не будет. Если только веру сменить. Но что об этом говорить? У меня жена хорошая, не сказать чтобы красавица писаная, но добрая, покорная, душевная. Она меня любит, детей тоже, блюдет их как положено, в хозяйстве порядок. Что еще надо?
Пятак почесал затылок и согласился:
– Да, больше и не надо ничего.
Постепенно лес редел. Вместо травы землю теперь покрывал мох, пропитанный влагой.
Баймак встал, повернулся к товарищам и заявил:
– Теперь идем один за другим, след в след, я впереди.
– Что, уже болота?
– Еще нет, но они уже близко. Скоро увидите черные лужи воды среди мха, кочки. Там и войдем в болото.
– А ты точно, татарин, дорогу знаешь? – спросил Ермак.
– Боишься?
– Нет, не хочется в грязи подохнуть.
– Не подохнешь. Все, ребята, давайте без разговоров.
Они прошли еще саженей сто. Потом Баймак вновь остановил мужиков, срезал молодую березку, обрубил ветви. Получилась слега длиной в пару саженей.
– Делайте так же, – велел он своим спутникам.
Те последовали его примеру.
– Дальше идем так же, след в след, но втыкая слегу пред собой.
– А нам-то зачем, если ты будешь проверять тропу? – спросил Ермак.
– Да за тем, что тропа не крепкая. Я могу наступить на кочку, и она меня выдержит, а вот ты уйдешь в топь вместе с ней. Коли слеги уткнутся в твердь, идите дальше, но по моим следам, они будут хорошо видны. Если же кто провалится, то не суетиться, не дергаться, руки сразу поперек. Другому близко не подходить. Я подползу, протяну свою слегу и помогу выбраться. Ясно, мужики?
– Ясно. Только ты медленнее иди, а то вы, татары, дюже шустрые.
– Не отставайте!
Они прошли саженей десять по мху. Тот волновался под ними, как волны на пруду, но держал. Затем Баймак провалился до колен.
Пятак, шедший сзади, крикнул:
– Ты попал-таки в топь?
Татарин улыбнулся, обернулся и проговорил:
– Так и должно быть. Теперь пойдем по воде. Идем, как и прежде, за мной, используя слеги.
Чрез короткое время все трое уже были по пояс в воде, тыкали пред собой слегами и молчали. Федор и Елисей на всякий случай перекрестились. Они, едва шевеля губами, читали молитвы, но шли строго за Баймаком.
Так прошло более часа. Люди очень устали. Их ноги ощущали твердь, но была она шаткой, вязкой. Вода, холодная и густая как кисель, издавала дурной запах. Переход давался тяжело.
Наконец-то Ермак не выдержал и заявил:
– Анвар, шайтан бы тебя побрал, куда ты завел нас? Сил уже нет тащиться по этой жиже.
– Надо идти, – сказал Баймак. – Остановка тут означает смерть. Сейчас передохнем. Мучиться осталось недолго.
Скоро впереди среди болота действительно возник холм, поросший по краям низким кустарником. Выше стояли три березы.
– Вот он, остров, – крикнул Баймак. – Но торопиться не надо. Идем так, как и шли!
Вскоре все трое выбрались на остров. Ермак и Пятак отбросили в сторону слеги, мешки, которые были привязаны к их головам, и рухнули в траву.
Баймак тоже избавился от мешка и слеги, сел на поваленное дерево, отдышался, затем сказал мужикам:
– Эй, служивые, не засните. Портки просушите немного, сапоги. Мы долго тут сидеть не будем. Можете сухари погрызть. Вот только воды чистой здесь нет.
Но Ермак и Пятак продолжали лежать в траве. Очень уж они устали с непривычки. Баймак посмотрел на солнце. Благо день сегодня выдался ясный, безоблачный. Светило уже заходило на запад, но время на отдых еще было. Служивый татарин снял штаны и сапоги, выставил их сушиться.
Через час он подошел к мужикам и спросил:
– Эй, ребята, не забыли, чего ради мы тут?
– Ох, татарин! – проговорил Ермак. – Изыди!
– Нет уж. – Тут Баймак решил отвлечь мужиков разговором и спросил: – Слушайте, а чего вы к этой Дерге привязались? Недалече город, шли бы туда, там и жили.
– Это не твоего ума дело, татарин, – сказал Пятак, а Ермак добавил:
– У нас в Дерге на погосте отцы, деды, прадеды лежат. Как бросить их могилы?
– Зачем бросать? От Бабаева-то всего десять верст. Как какой праздник, и ездили бы на кладбище, поминали родных.
Пятак приподнялся и проговорил:
– В крепости делать нечего, а вот объединиться с той же Покровкой и Веселкой не мешало бы. О том речь уже шла. Старейшины ездили друг к другу, говорили. Загвоздка в том, что каждый всех прочих в свою деревню звал. Но теперь, после набега все куда сговорчивее станут. А жить всем надо именно у нас. От Дерги ближе до крепости.
Ермак вздохнул и сказал:
– Да, коли другие согласились бы объединиться, то наша деревня стала бы крупным селом, дворов на двести, а то и более. У нас церковь была бы. Можно частокол вокруг поставить, ров вырыть. Тогда мелкие отряды татар были бы нестрашны. Пастбищ хватает. Леса много, но к реке его выкорчевать можно…
