— Нет! — воскликнула миссис Форрестер. Она резкими шагами двинулась от окна к мужу. — Не надо, Фред. Это тебя совсем расстроит. Я схожу. Я говорю: я схожу!
— Ерунда, ерунда, — проговорил полковник с каким-то напряжением в голосе, чем явно встревожил свою супругу и племянника. — Прошу тебя, не вмешивайся, Клу. Аллейн! Я буду готов через десять минут.
— Большое спасибо, сэр. Встретимся в зале.
Он открыл дверь, чтобы пропустить вперед полковника. Тот распрямил плечи, поднял подбородок и вышел.
— Это может немного подождать, особой спешки нет. — Старший суперинтендант обращался к миссис Форрестер. — Если вы считаете, ему и вправду лучше…
— Что я считаю, не имеет ни малейшего значения, — отрезала она. — Раз он решил, значит, решил. — И она покинула комнату вслед за мужем.
IV
Полицейским не удалось, по выражению мистера Фокса, «как следует разложить» фигуру Маулта — слишком уж далеко зашло окоченение, поэтому они просто свалили его на стол в бывшем хранилище для конской упряжи и прикрыли позаимствованной в доме простыней. Когда Аллейн отогнул край, ему на миг показалось, что камердинер угрожает полковнику застывшим навеки кулаком, а рот его разинут в беззвучном вопле, которому неестественное положение головы относительно туловища придает еще большую выразительность.
Форрестер сказал только: «Да», после чего сразу отвернулся, прошел мимо констебля, стоявшего на часах, обратно во двор и высморкался. Старший суперинтендант выждал пару минут, а затем присоединился к нему.
— Долгий путь, — сказал полковник. — Двадцать пять лет вместе. Четверть века. Это долгий путь.
— Понимаю, — согласился Аллейн. — Отношения между офицером и денщиком — всегда особые, ни на что не похожие, верно?
— У него были свои недостатки, но один из нас всегда знал, чего ждать от другого. Мы очень подходили друг другу.
— Пойдемте в дом, сэр. Здесь холодно.
— Да-да. Спасибо.
Аллейн привел Форрестера в библиотеку, где уже затопили камин, и усадил рядом с ним.
— Да ни к чему все это, ей-богу, — бормотал тот, пытаясь вести разговор как ни в чем не бывало, хотя все еще с дрожью в голосе. — Хилли же провел сюда центральное отопление, тут тепло. Хотя горит, конечно, задорно. Радует глаз. — Он поднес старческие руки, испещренные узловатыми венами, к огню и потер ладони. Они, как и голос, дрожали.
— Налить вам выпить?
— Что? Нет, нет. Нет, спасибо. Со мной все в полном порядке. Просто… я его увидел, и… Беднягу могли убить в бою. У погибших в бою бывает такой же вид. Тяжело смотреть.
— Да.
— Я… Видимо, надо еще о чем-то позаботиться? Хочу сказать… потребуются формальности, и все такое?
— Боюсь, что без них не обойтись. Естественно, будет официальное дознание. Приедет коронер.
— Естественно, естественно.
— Вы случайно не знаете, он оставил завещание?
До этой фразы руки полковника покоились на подлокотниках, но тут он вдруг резко вскинул их, странно согнул колени и тут же закинул ногу на ногу, как бы изображая (без особого успеха) непринужденность позы.
— Завещание? Смею полагать, там мало что можно кому-то завещать.
— И все же.
— Ну… — полковник, казалось, глубоко задумался.
— То есть вы не знаете: оставил или нет?
— Собственно говоря, — сдавленным голосом произнес Форрестер, — однажды он передал мне конверт на хранение. Возможно, завещание там.
— Полагаю, нам следует это проверить, полковник. Конечно, если там не окажется ничего существенного…
— Конечно. Конечно. Конечно. Да. Да. Да, — скороговоркой забормотал старик.
— Наверное, — высказал догадку Аллейн, — конверт у вас в том самом знаменитом сундучке?
Повисла пауза.
— Э-э… наверное, да. Кажется, там, — произнес полковник и прибавил: — Ключ ведь у него… Был у него. Я вам уже говорил, помните? Это входило в его обязанности — заниматься такими вещами. Ключами там. И всем таким.
— Получается, вы ему бесконечно доверяли.
— Да какое там!.. — начал было Форрестер и даже отмахнулся от детектива трясущейся рукою. — Впрочем, да. Пожалуй. Абсолютно доверял.
— Похоже, я нашел этот ключ.
Полковник уставился на Аллейна долгим взглядом слезящихся глаз.
— В самом деле? Нашли… у него?
— Да, в кармане.
— Вы вернете мне ключ, Аллейн?
— Разумеется. Только после обычных протокольных мероприятий, с вашего позволения.
— А, отпечатки пальцев? — еле слышно прошелестел старик.
— Именно. Таков уж порядок. Конечно, я уверен, там не окажется ничьих отпечатков, кроме его и ваших. Но проверить мы обязаны.
— Конечно, конечно.
— Полковник Форрестер, скажите мне, чем вы так взволнованы? Ведь вы взволнованы, я вижу.
— А что, — выкрикнул тот, как бы выпуская наружу подавляемое до сих пор неистовство, — потеря старого доброго, бесценного денщика — это недостаточный повод для волнения?! Вам этого мало, что ли?
— Простите.
— И вы меня простите. — Полковник сразу как-то затих. — Не сердитесь на меня, дорогой мой. Я немного не в себе.
— Хотите, я скажу миссис Форрестер, чтобы она пришла к вам сюда?
— Нет-нет. Не стоит. Никому не надо ничего говорить. Лучше я побуду минутку один. Наедине с собой. Это все, что мне сейчас требуется. Благодарю вас от всей души, Аллейн. Вы очень деликатны.
— В таком случае я вас оставлю.
Однако не успел сыщик это сделать, как дверь отворилась и вошел мистер Берт Смит, еще не бритый, но уже одетый как положено.
— Хилли мне уж доложил про все, — начал он безо всяких предисловий. — И мне оно совсем не по вкусу пришлось. Стало быть, вы его нашли?
— Да.
— Пристукнутым? С размозженной башкой? Так?
— Так точно.
— И в придачу застукали трех ранее осужденных убийц, которые хотели улизнуть вместе с трупом? Так?
— Точно.
— И притом решили, что они тут ни при чем?
— На данном этапе расследования факты не указывают на причастность кого-либо из слуг к убийству.
— Шутите, что ли?
— Вы так полагаете?
Вместо ответа мистер Смит издал носом какой-то презрительный, недовольный звук и подошел к Форрестеру, который все еще сидел, откинувшись на спинку кресла, и чему-то хмурился.
— Рад застать вас тут, полковник. Пора нам всем собраться вместе и потолковать, что ли. Хилли сейчас спустится — только расскажет прекрасные новости своей голубке и прихватит вашу благоверную. Возражений нет? — бросил он Аллейну.
