— Думаю, да.
— Еще по какой-то причине, вы не знаете? Он вам не говорил?
— Я… думаю… он видел, что Мейлер со мной разговаривал, и увидел, что я расстроена. И… думаю, он хотел узнать, не… не…
— Не согласились ли вы откупиться?
Леди Брейсли кивнула.
— Когда ваш племянник явится, — мрачно сказал Аллейн, — передайте ему, что я хочу его видеть. Я буду в своем номере, сто сорок девятом, еще час. И по-моему, леди Брейсли, вам следует лечь в постель. Прислать вашу горничную?
— Она придет.
Теперь леди Брейсли смотрела на Аллейна с напряжением, испугавшим его. Внезапно она бессвязно забормотала слова благодарности, и поскольку остановить этот поток, похоже, не было никакой надежды, Аллейн покинул ее, не выслушав до конца, и вернулся к себе.
V
Инспектор Фокс позвонил точно в шесть часов. Отдел проявил расторопность в сборе информации о путешественниках. Посольство Нидерландов и лондонский представитель господ Адриана и Велкера подтвердили то, что сообщили о себе Ван дер Вегели: старинная семья, строгое лютеранское воспитание, соответствующее политике фирмы.
— Придерживаются очень строгих принципов, — докладывал Фокс. — Пуританских, можно сказать. Дама, с которой я беседовал в их лондонской конторе, современная особа. Привлекательная. Она сказала, что барон очень отличается от своего отца, который был, что называется, «игроком». В обоих смыслах. Малый не промах. Плейбой в эдвардианском духе и печально известный в свое время. Она сказала, что на фирме рассказывают разные очень смешные истории о том, как барон встретился лицом к лицу сам с собой и порезался насмерть. Она сказала, что они живут очень тихо. В основном в Женеве. Баронесса пишет какие-то религиозные сказки для детей, но никогда не ездит с мужем в Гаагу и считается деликатной особой.
Фокс с охотой распространялся на эту тему. Считаясь дальней родственницей собственного мужа, баронесса, по некоторым данным, принадлежит к эмигрировавшей ветви их семьи. Характер работы барона для фирмы вынуждает их жить за границей. Весьма почтенная и безупречная биография.
— Леди Брейсли.
— С нашей стороны, по сути, ничего, — сказал Фокс, — если не считать скандала в Аскоте в один из уик-эндов тридцать седьмого года. Она была невольной свидетельницей. В последнее время — обычные данные о престарелых дамах из высшего общества. Вам нужен список мужей?
— Она с удовольствием поведала бы мне сама, но… диктуйте. На всякий случай.
Он записал их всех.
— Племянник — другое дело, — продолжал Фокс. — Испорченный мальчишка. Исключен из школы за курение «травки» и секс. Три осуждения за превышение скорости. Избежал обвинения в непредумышленном убийстве, но лишь чудом. Несчастный случай из-за шумной возни во время так называемой «голубой вечеринки».
— Давай дальше, братец Лис.
— Этот Свит, Гамильтон. Майор. Ни в королевской артиллерии, ни в каком другом роде войск за указанный период нет никакого майора Гамильтона Свита. Поэтому мы проверили недавние дела на мошенников, выдававших себя за офицеров армии. Это уже не так популярно, как раньше. Ну, мы в любом случае глянули. И наткнулись на Джеймса Стенли Гамильтона, который отвечает вашему описанию. Три аферы с мошенническими компаниями и два обвинения в растрате доходов, в связи с торговлей лекарствами. Известно, что он покинул страну. Разыскивается.
— Это, как говорят в заграничных сериалах, которые показывают поздно ночью, логично. Спасибо, братец Лис.
— Вы упомянули мистера Барнаби Гранта и мисс Софи Джейсон. Ничего, помимо известного вам. Вы, похоже, попали в занятную milieu
[46], мистер Аллейн, — сказал владевший французским Фокс, — n’est-ce pas?
[47]
— Она с каждой секундой становится все занятнее. Mille remerciements, Frère Renard
[48], и какого черта вы не говорите по-итальянски? Доброй вам ночи.
Позвонил Бергарми, чтобы отчитаться по распоряжению комиссара. Они взяли Джованни Векки, но разговорить его не удалось. Бергарми считал, что Джованни мог прятать Мейлера и почти наверняка знать, где тот находится, но не имел никаких неопровержимых фактов в поддержку того, что казалось всего лишь подозрением. Они подержат Векки у себя. Аллейн снова подумал о большой разнице в правилах полицейского делопроизводства Италии и Великобритании. Он спросил у Бергарми, навел ли тот справки о деятельности Кеннета Дорна в Перудже. Бергарми это сделал и обнаружил, что в полицию было подано заявление от ювелира по поводу портсигара, но этому человеку возместили ущерб, и он заявление забрал. Дальнейшего развития это дело не получило.
— Я так и думал, — заметил Аллейн. Затем он сообщил Бергарми о своей беседе со Свитом и добавил: — Я получил от него список главных агентов Зигфельдта. Полагаю, он подлинный. Свит вел двойную игру с Зигфельдтом и Мейлером, и теперь он здорово трусит.
Бергарми сказал, что установит наблюдение за майором. Арест при таком стечении обстоятельств окажется, вероятно, бесполезным, но под явным наблюдением он может дрогнуть и как-нибудь выдать себя, теперь Бергарми явно рассматривал майора как наиболее плодотворный источник информации. Он добавил, что с добытыми Аллейном материалами его миссия в Риме, без сомнения, выполнена. В голосе Бергарми явно слышалась радость. Аллейн сказал, что, по его мнению, можно и так выразиться, и они положили трубки.
Собираясь поужинать в отеле, Аллейн переоделся в смокинг. В половине восьмого к нему пришел Кеннет Дорн. На его лице читались разные эмоции: негодование, стыд и откровенный страх.
Аллейн зачитал сообщенные Фоксом полицейские данные на Кеннета и спросил, верны ли они по существу. Кеннет ответил, что, видимо, да.
— Вы все равно уже решили, — сказал он, — поэтому нет смысла отрицать.
— Абсолютно никакого.
— Ну, и очень хорошо. Какова цель моего прихода к вам?
— Вкратце такова: я хочу знать, что произошло между вами и Мейлером около Аполлона в тот день. Нет, — сказал Аллейн и поднял руку, — не лгите снова. Если вы станете упорствовать, то причините себе много вреда. Вы встретились с ним по договоренности, чтобы забрать порцию героина и кокаина. Но также вы хотели выяснить, удалось ли ему шантажировать леди Брейсли от вашего имени. Выражено, возможно, грубо, но, по сути, именно это и произошло. У вас случились неприятности в Перудже, Мейлер претендовал на то, что выручил вас. Зная ваш талант вытягивать у тетки деньги, он снова выступил с абсолютно ложными рассказами о полицейском расследовании и необходимости крупной взятки. Он наверняка сказал вам, что леди Брейсли пообещала это сделать. Вы будете что-нибудь из этого отрицать?
