Мне непонятно, чем привлек столичную штучку скромный провинциальный дворянин, но и узнавать этого ни в коем случае не следует. Вполне вероятно, что флирт с его стороны мог мне примерещиться от неопытности.
— Наконец-то я тебя нашел. — Николя Дабуаз выходил из-за угла. — Почему ты сидишь на земле?
— Побегай с мое, мальчишка, на турнирном поле, — сварливо сказала я и встала на ноги. — Зачем искал?
— Лорд-шут требует тебя к себе.
Когда мы проходили мимо купальни, я не удержалась и заглянула в нее. Ван Хорн был там, также там были Турень и Вальденс. Дворяне с удобством расположились за карточным столом, который еще вчера был умывальным. Сейчас на нем стояли вазы с фруктами и бутыли, а также высились горки монет. Четырехсвечный канделябр, установленный за плечом Вальденса, давал достаточно света.
Так вот зачем меченому красавчику понадобился ключ! Он превратил мою купальню в игровой притон! И деньги. Они же на них играют, а деньги претендентам запрещены.
Я вспомнила о своем зашитом в матрас кошеле и слегка поостыла. У самой рыльце в пуху.
— Умеет он устраиваться, — зло сказал Николя, когда мы продолжили путь. — Настоящий аристократ.
— Кто?
— Да ван Хорн. Хотя, казалось бы, с таким воспитанием шансов у него было немного.
— А что не так с его воспитанием?
— Отец призвал его в столицу всего несколько лет назад, а до этого милейший Гэбриел начищал свиные пятачки в какой-то дювалийской деревушке.
— Значит, он быстро учится, — пожала я плечами. — А его пример дает надежду всем провинциальным дворянам.
Мои возражения раззадорили пажа.
— Да ты думаешь, к нему во дворце особое отношение, потому что он так уж достоин?
— А почему?
— Потому, что он ван, он из Дювали, а здесь служит уйма народу из долины. Они оказывают ему услуги в память о деде.
— О каком еще деде? — Я закатила глаза, подумав, что генеалогическое древо канцлерова отпрыска мне в жизни не пригодится.
— О Фергусе ван Харте!
— Это дед со стороны матери?
— Ну да, у короля долины было двое детей, Адэр, приезда которого мы ждем со дня на день, и Альма.
— А ее вы не ждете?
— Она давно умерла, — отмахнулся Николя и протянул стражнику жетон.
— А почему «король долины»?
— Раньше был такой титул, но, когда Дювали двадцать лет назад решила поддержать королеву Аврору в ее притязаниях на престол и Фергус отправил в Ардеру войска во главе со своим сыном, тот принес вассальную клятву.
Я остановилась.
— Двадцать лет назад?
— Да. Что тебя удивляет?
Меня удивило «двадцать лет». Потому что я всегда удивлялась, когда задумывалась о возрасте нашего величества. Она выглядела почти моей ровесницей. Но она знала мою мать и сама говорила мне об этом. А впрочем, какая разница. Аврора — прекраснейшая из женщин и останется такой всегда.
— Сколько лет Гэбриелу? — спросила я.
— Больше двадцати.
— Значит, когда он родился, Дювали еще была отдельным королевством?
— Именно. Поэтому дювалийцы так с младшим ван Хорном и сюсюкают. Подумаешь, «принц долины». Кстати, интересно, кто его так вчера отделал?
— В смысле, отделал?
— В смысле — избил. Мне буквально пару минут назад сообщили, что видели, как он еле полз в направлении казармы после заката. Наверное, это было, когда ты подлизывался к Пападелю, а я смиренно ждал тебя во дворе.
Мармадюк меня спрашивал, не держался ли ван Хорн за бок. Это он его избил в дополнение к наказанию? Какой кошмар!
— Подожди здесь, — велел мне Николя, завидев стайку пажей, пересекающую двор, — мне нужно узнать, иначе разорвет от любопытства.
Я остановилась. Мы почти достигли башенки, и дальше я могла пройти и сама, но меня тоже разрывало.
Дабуаз подбежал к пажам, приветственно хлопнул одного из них и, предварительно поглядев по сторонам, склонил к нему голову. Они шептались минуты три, наконец Николя распрямился, опять похлопал товарища по плечу и вернулся ко мне.
— Ну что?
Эта манера моего сопровождающего делать многозначительные паузы и выражать лицом сомнения, стоит или не стоит мне давать то, о чем я прошу, сейчас меня немало раздражала.
— Это его отец!
— Кто чей отец? — не поняла я.
— Лорд Мармадюк проводил юного Гэбриела в свою библиотеку для встречи с канцлером ван Хорном, которая продлилась около сорока минут. Кое-кто слышал, что беседа проходила на повышенных тонах, а также звуки ударов. Сложив два и два и не получив ничего, так как арифметикой я не увлекаюсь, мы можем сделать вывод, что канцлер заявил права на шкуру своего сыночка и по обыкновению наказал его за нерадивость.
Я похолодела. Если есть в Ардере святой нерушимый закон, заповеданный нам самим Спящим лордом, так это — не подними руки на отца своего. Гэбриел не мог даже защищаться.
— По обыкновению?
— Ну да. У него крутой нрав.
Мне показалось, Николя наслаждается произошедшим. «Дювалийского принца» избивает родной отец, в представлении пажа это, наверное, было справедливо, потому что уравновешивало помощь земляков.
Мне стало очень противно, поэтому, не попрощавшись, я отправилась к Мармадюку.
Лорд-шут опять сидел за письменным столом, теперь в покоях было достаточно света, особенно много его было на лысой макушке.
— Доброго вечера, мой лорд, прекрасная прическа.
Наверное, зря я это сказала. Потому что его лордейшество хмыкнул, будто осененный удачной мыслью.
— А знаешь, Цветочек, я не могу больше терпеть. Пойдем!
Он вскочил из-за стола, сдернул с крюка перевязь с длинным клинком, а с другого — подбитый мехом плащ.
— Куда?
Шут на меня посмотрел, затем, порывшись в куче одежды на стоящем у стены кресле, извлек еще один плащ.
— Надень его. Мы покидаем дворец.
— Надолго? — Я немножко испугалась, но накинула на плечи плотную ткань.
— Ненадолго, я-то уж точно сюда вернусь.
Объяснения только усилили мою тревогу.
Мы вышли во двор, шут подозвал слоняющегося в ожидании Николя.
— Дабуаз, мне нужна лазейка наружу.
— Какая лазейка?
— Вы уморите меня, молодежь, своими односложными и бесполезными вопросами. Мне и вот ему нужно покинуть дворец на несколько часов. Один я мог бы пройти и мимо стражи, но господину графу это запрещено уставом, подписанным самой королевой. Поэтому позволь мне воспользоваться каким-нибудь тайным ходом, которым вы, пажи, выбираетесь в большой мир.
