— Ты станешь королевским менестрелем, — уверенно сказала я, — твои канцоны и баллады прогремят на всю Ардеру, Оливер будет новым лордом-коннетаблем, самым молодым за всю ардерскую историю, а Патрик — патроном Королевского университета и, может быть, хабилисом, на лекции которого будут съезжаться студиозы со всего мира.
— А ты? Кем станешь ты, Басти?
Я пожала плечами:
— Буду с достоинством носить адамантовую королевскую звезду. В конце концов, я больше ничего не умею.
Мои друзья расхохотались. Потом мы спорили, на какой именно части тела предписано носить королевский адамант, потом спорили о чем-то еще, слушали песни Станисласа, пели, жевали действительно неплохо получившееся мясо и запивали его вином.
На закате мы стали собираться, прибрали купальню, вернули на место умывальный стол, Оливер вынес пустые бутылки и прочий мусор к выгребной яме.
— Может, прогуляемся? — предложил Патрик. — Абсолютно не хочется спать.
— К сожалению, я вынужден вас покинуть.
— Куда ты идешь?
— Гэбриел ван Хорн пригласил меня на празднество.
Патрик покачал головой:
— Не стоит, Басти.
— Я хочу!
— Ты помнишь, о чем я тебе говорил? Будь с ним осторожен. Он из тех людей, которые используют других, а потом отбрасывают как ненужные вещи.
— Ты его не знаешь, как знаю я.
— Со стороны все видится отчетливей.
Мне стало грустно, я обвела взглядом лица своих друзей, они тоже были невеселыми.
— Если вам так уж не хочется спать, господа, граф Шерези знает, чем вас развлечь. — Я сняла с шеи ключ и протянула его Патрику. — В дальнем углу у стены вы обнаружите неплохой запас углей и дров, а за боковой дверцей — парильню. Она на одного, так что париться вам придется по очереди. Кто из вас умеет раскалять камни?
— Я! — Виклунд выдернул из моих рук ожерелье. — Это прекрасный подарок, граф. Иди развлекаться, я позабочусь и о будущем королевском менестреле, и об ученом светиле.
Развернувшись, я пошла ко входу в казарму, а заметив уже стоящего там ван Хорна, ускорила шаг.
Ван Хорн был весел как никогда, он сыпал остротами и всячески демонстрировал предвкушение. Вот именно, что демонстрировал. Мне показалось, что на самом деле он волнуется и пытается скрыть это под напускной бравадой даже от себя. Может, отчасти он поэтому пригласил меня с собой, для дружеской поддержки?
— Ты пил вино, Цветочек?
— Немного.
— Хорошо.
Во внутренний круг нас проводил паж ван Сол. Он ждал нас у ворот.
— Шерези, ты почему здесь?
— Поторопись, — оборвал его Гэбриел, — нам еще нужно переодеться.
Мы слегка поплутали между хозяйственных построек.
— Это пажеские казармы, — пояснил мне ван Хорн. — Празднество проходит неподалеку, в королевской оранжерее.
Дэни толкнул какую-то дверь:
— Сюда, господа.
Пажеская казарма отличалась от миньонской в лучшую сторону. У маленьких бездельников были почти отдельные комнаты, в каждой из которых стояло по две кровати, а также сундуки с одеждой и прочим скарбом. Я завистливо хмыкнула, когда очутилась в покоях Дэни ван Сола.
— Подождите, маскарадные костюмы должны прибыть с минуты на минуту.
Паж покинул нас, ван Хорн раздраженно плюхнулся на кровать, я села рядом, потому что стульев в комнате не было.
То ли мне передалась нервозность Гэбриела, то ли выпитое сегодня вино давало о себе знать, но я дрожала.
Вдалеке хлопнула дверь.
— Стой! — высоким голосом закричал какой-то мальчишка. — Там переодевается Гэб.
— Подумаешь! Что я там не видел? Или он с дамой?
И мальчишки захихикали. Потом зашептались, потом заржали.
Ван Хорн обнял меня за плечи:
— Маленькие болваны. Ты встревожен?
— Тебя называют Гэб?
— Это вызывает удивление?
От тепла, распространившегося от его руки, я расслаблялась.
— Это была дурацкая идея. Мне стоило идти с тобой.
— Понятно. — Гэбриел поднялся с кровати, уверенно подошел к одному из сундуков и отбросил крышку. — Это должно снять твою тревогу. — В его руке оказалась шарообразная прозрачная бутыль. — Моя любезная мачеха Эленор часто передает мне гостинцы с родины. — Ван Хорн вытащил пробку и взболтнул изумрудное содержимое. — Это…
— Эликсир фей, — уверенно сказала я. — Он пахнет лакрицей и полынью.
— Как я мог забыть… — Рука Гэбриела опять скользнула в сундук и извлекла из него небольшой хрустальный бокал. — Ты же провел ночь с прелестной Моник.
В хрустале эликсир смотрелся еще лучше, чем в стеклянном заточении. Я поднесла бокал к лицу, вдыхая аромат.
— К сожалению, наша с тобой Моник в тот раз не оставила мне ни капли. Или к счастью. Мне показалось, что в состав этого чуда входит белладонна.
— В небольших количествах она не причиняет вреда.
— Поверю знатоку, ведь все твои снадобья до сих пор приносили мне лишь пользу. — Я отпила примерно половину и задохнулась от пролившейся в меня крепости. — Ваша очередь, мой лорд.
Он быстро опрокинул в себя оставшуюся половину и налил опять.
— Я думал, что стал твоим врагом после той истории с Моник.
— Она вряд ли сможет стать причиной моей вражды хоть с фаханом из ада. — Ван Хорн внимательно смотрел, как я приканчиваю уже третий бокальчик.
— Почему? — Мне стало легко и весело, уже хотелось танцевать и проказничать.
Я бросила пустым бокалом в Гэбриела и растянулась на постели. Судя потому, что звона разбитого хрусталя не воспоследовало, он его поймал, а судя по движению матраса — сел рядом со мной.
— Потому что для вражды нужны сильные чувства, а испытывать их к инструменту — к инструменту, чье предназначение донести некие мысли до человека, к которым он не прислушается, если они исходят от тебя…
— Станислас любит свою мандолину и испытывает… — Я икнула и от того не закончила фразы.
— Для этого инструмент должен быть очень-очень особенным.
Я открыла глаза, ван Хорн, опершись на локоть, заглядывал мне в лицо.
— Например, как ты… — Его пальцы коснулись моей щеки, подбородка.
Я опять зажмурилась.
— Костюмы, Гэб!
— Заносите.
Ван Хорн поднялся с постели, я осталась лежать абсолютно без сил, голова кружилась, а тело как будто плавилось в лучах злого солнца.
— Ого! Цветочка Шерези эпично разнесло. Ты напоил его эликсиром?
