Ян. Сильвия. Мы же с тобой договорились.
Сильвия зажигает зажигалку, бросается наверх с бутылкой в руке.
Сильвия. Оставь меня!
Ян. О, черт! (Спешит за ней.)
Пробежав по лестнице, Сильвия вбегает в мансарду, кидается к окну, за которым идет снег, прижимается к нему и жадно пьет из бутылки.
Ян (подбегает, вырывает у нее бутылку). Прекрати! Сильвия. Отстань!
Они борются, Ян вырывает у нее бутылку. Сильвия падает на пол.
Ян. Ты хочешь стать алкоголичкой?
Сильвия (сидя на полу). Оставь меня…
Ян. Мы договорились: пить только во время ужина. И только вино. Никаких крепких напитков.
Сильвия. Сегодня я хочу напиться.
Ян. Вчера ты тоже этого хотела. И позавчера. (Садится рядом, обнимает ее.)
Ты жена моя. Я хочу, чтобы ты… ты сохранила себя. Ты же музыкант. Помнишь?
Сильвия. Я хочу напиться!
Ян. Это происходит каждый вечер.
Сильвия (уже сильно пьянея от выпитого). Это мое право! У меня есть право на безумие? На иррациональность?!
Ян. Успокойся.
Сильвия. У меня есть право на безумие? Есть? Скажи! (Трясет его.) Скажи ты, гомеопат! (Смеется.)
Как гомеопатия относится к женскому алкоголизму?
Ян. Отрицательно.
Сильвия. Верни мне виски. Быстро!
Наташа, проснувшись от возни Сильвии и Яна, встает, зябко ежится, зажигает лампу, закутавшись в одеяло, поднимается в мансарду.
Сильвия (Наташе). Наташа! Ты хозяйка дома?
Наташа. Пока еще – да.
Сильвия (заплетаясь языком). Тогда скажи, скажи, скажи моему мужу, чтобы он отдал мне бутылку виски, которую, которую, ко-то-рую я взяла в подвале.
Пауза. Наташа подходит, садится рядом.
Наташа. Ян, верни Сильвии виски.
Ян нехотя возвращает бутылку Сильвии.
Сильвия. Merci, mon cher! (Отпивает из бутылки, подходит к окну.) Ой, уже вечер наступает! Быстро, быстро темнеет… Чертова зима… (Вглядывается.) А он все идет и идет. (Отпивает, смеется.) Может, в темноте падение снега замедляется? Ха-ха-ха! Законы физики, fuck you…
Наташа! Скажи м-не… честно. Раньше. Р-рань-ше зимы в вашем лесу б-были нормальными?
Наташа. Вполне. И снег выпадал всего на неделю.
Сильвия. Мы никогда, ни-ког-да не были у вас зимой! Это смешно! И только теперь, когда мы все к тебе приехали… раз! (Голосом диктора.) Невиданный снегопад обббрушился на европейский континент! В Европе объявлено чччрезвычайное положение! Наташ! Скажи, ты… ты…
Наташа!
Наташа. Что, Сильвия?
Сильвия. Зачем это все?
Пауза.
Наташа. Я не знаю.
Сильвия. За-чем все э-то?
Наташа (устало, раздраженно). Я не знаю.
Сильвия. Ян! Зачем все это?
Ян. Затем, чтобы мы стали больше ценить нормальную жизнь.
Пауза.
Сильвия. Знаете, что самое плохое? Что… нет звезд. Нет з-звезд. Вечером небо, а вместо звезд – снежные хлопья. Словно звезды стали снегом. И они падают, падают, падают на землю. Весь Млечный Путь. Весь Млечный Путь осыпается. И это бесконечно, бесконечно… Как много звезд в Млечном Пути, там их миллиарды. Представьте только! Миллиарды звезд! И вот эти миллиарды звезд падают, падают, падают. И шуршат. И шуршат. И шуршат…
С бутылкой в руке Сильвия задремывает у окна.
Наташа накрывает ее своим одеялом.
Пауза.
Наташа. Сильвия опять напилась раньше нас.
Счастливая. У нее так легко получается. А я… не могу напиться полноценно. Генетическая устойчивость к алкоголю… (С грустной усмешкой.) Звезды падают и шуршат.
Ян. Когда-то они должны кончиться.
Наташа. Весь Млечный Путь?
Ян. Весь Млечный Путь.
Ян целует Наташу. Они ложатся на пол мансарды и занимаются любовью. Сильвия спит.
Любовники приходят в себя.
Наташа. Хочу курить.
Ян. Потерпи. До ужина недолго.
Наташа (обнимает его). Терплю. Сегодня ночью мне было страшно. Я ужасно хотела прийти к тебе.
Ян. Плохой сон? Опять?
Наташа. Я видела во сне опять наш дом. Это так глупо! Будто не бывает других пространств.
Ян. А я опять видел пожары, пожары. Это от холода.
Наташа (продолжает). Будто в нашем доме есть еще один этаж. И там – все чисто, хорошо, тепло и солнечно. Но надо только подняться на этот этаж. А это – очень высоко, жутко высоко, голова кружится, как взглянешь вверх, а вместо лестницы – ступеньки вдоль стен, все уже и уже, а выше – уже ступеньки совсем узкие, не шире кирпича, а стены отвесные, как в колодце, держаться руками не за что, я поднимаюсь, поднимаюсь, жутко боюсь высоты, а мне с хохотом сверху кричат люди, похожие на вас всех, это как бы вы кричите: поднимайся, поднимайся, ну что ты медлишь, Наташа, уже утро, и мы уже открываем розовое шампанское! А я вижу снизу, из этого колодца, что наверху – чистое небо, лето, тепло. И мне страшно, я просто вся цепенею и лезу наверх по этим кирпичам.
Ян (обнимает ее). Розовое шампанское?
Наташа. Розовое шампанское. (Смеется, обнимая его, потом начинает плакать.)
Ян (обнимает ее). Милая.
Наташа (всхлипывая). Мне… как-то плохо… стало плохо. Сегодня. Я устала, Ян.
Ян. Ты устала, милая.
Наташа. Только сегодня. Это только сегодня. Я все понимаю, что мы должны ждать, что все будет хорошо. Но мне просто как-то плохо… плохо. (Пауза.) Я люблю тебя.
Ян. Я люблю тебя. Это все скоро кончится, я уверен. У меня предчувствие. Ты, наверно, заметила, что я человек чувствительный. Я хорошо чувствую, когда что-то должно разрешиться. Например, я могу сказать точно, когда беременная должна родить – завтра или послезавтра. Когда я проходил практику в клинике, я обнаружил в себе эту способность. Наташа, это все кончится. И будет… будет все просто замечательно. Все будет замечательно. Мы выйдем из этой катастрофы сильными и обновленными.
Наташа. Мне так хочется тебе верить, милый.
Ян. Верь мне. Это не навсегда.
Наташа. Это не навсегда.
Ян. Это просто… небеса сошли на землю.
Наташа. Это просто небеса сошли на землю.
Смеются.
