Позже, в вышедшей в 2010 году книге «Маленькая война, которая потрясла мир: Грузия, Россия и будущее Запада», американский политолог Рональд Асмус (один из авторов доктрины продвижения НАТО на Восток, а также помощник госсекретаря в администрации Клинтона) подробно описал реакцию в Вашингтоне.
Некоторые высокопоставленные сотрудники Белого дома, по словам Асмуса, «настаивали на рассмотрении вариантов ограниченных военных действий — таких как бомбардировка с целью блокировки Рокского туннеля», по которому двигались российские войска и через который осуществлялось их снабжение. Сторонники таких действий призывали и к другим точечным бомбовым ударам с целью не допустить разгрома грузинских военных сил российскими войсками. Наиболее активным сторонником такого сценария был вице-президент Чейни, в то время как помощник президента по национальной безопасности Стиве Хэдли был против таких ударов, предлагая «хорошо подумать о последствиях любых возможных военных действий». В итоге на совещании в Белом доме 11 августа 2008 года Буш не поддержал идею вмешательства США в войну в Грузии. «У собравшихся вокруг стола было ясное понимание: почти все военные шаги могли привести к конфронтации с Москвой, исход которой никто не мог предсказать и которая была не интересах США», — подвел итог Рональд Асмус.
Однако сам факт обсуждения такой возможности показывает, как далеко тогда зашло противостояние между Вашингтоном и Москвой. Российско-грузинская война стала первой зоной опосредованного столкновения между Россией и США, которое назревало со времени первой «оранжевой революции» на Украине.
Эта война стала прямым следствием резкого ухудшения российско-американских отношений. Саакашвили как клиент Соединенных Штатов посчитал, что может использовать эту ситуацию в своих интересах для короткой военной кампании по силовому возвращению Южной Осетии в состав Грузии.
Реакция Запада на грузинскую войну стала предвестием будущей его реакции на Сирию и Украину. Как говорят, одна молекула свидетельствует о состоянии всего организма; точно так же эта реакция показала, как мыслят западные политики и средства массовой информации, как общественное мнение формируется через массированную пропаганду, как его разворачивают против России. Уже тогда стали ясны механизмы использования такой ситуации для последующей организации масштабной политической атаки на Россию с участием ряда международных организаций.
В Цхинвале наряду с мирными гражданами погибли и российские миротворцы. Это давало России полное право на военный ответ. Тем не менее не Грузия, а именно Россия была обвинена Западом в нарушении международного права и договоренностей по Южной Осетии. Были приняты зубодробительные декларации со стороны НАТО. Международные организации типа ОБСЕ и ПАСЕ, как по команде, начали клеймить Россию, со схожими заявлениями выступили делегации из разных западных стран. Россию обвинили во всех смертных грехах. Фактически виновность России была продекларирована сразу, априори, без предъявления и обсуждения каких-либо доказательств. Все элементы кампании по демонизации России уже тогда были налицо. И можно было предвидеть, что произойдет в будущем в случае возникновения подобных ситуаций.
Если кто-то в России полагал, что будут попытки объективно оценить ситуацию, хотя бы исходя из того, что атака со всей очевидностью началась со стороны Грузии, ничего подобного не произошло. Правда замалчивалась, европейские и американские СМИ создавали информационный фон, крайне негативный для нашей страны. Единственное, чего не было тогда, по сравнению с 2014 годом, так это почти полного единства западной политической элиты. Если в США, Великобритании, Прибалтике и раздавались голоса в пользу новой холодной войны с Россией, то значительная часть Европы не хотела идти по этому пути.
Тогда же прозвучали первые призывы к изоляции России. С таким заявлением выступил, в частности, вице-президент США Дик Чейни, побывавший в начале сентября 2008 года в Италии и посетивший крупный политико-экономический форум под Миланом, в Черноббио. Выступление Чейни было исключительно жестким. В том же духе впоследствии, в 2014 году, после воссоединения Крыма с Россией и начала войны на Украине, выступали представители администрации Обамы.
Однако призыв Чейни к изоляции России вызвал в элитарной аудитории, собравшейся на озере Комо, лишь жидкие аплодисменты. Тогда сама идея изоляции, которая ближе к концу президентства Обамы была поддержана практически всеми европейскими лидерами, еще не получила признания в западном альянсе. В Европе многие знали о том, что на самом деле произошло в Грузии, знали, что была агрессия со стороны Тбилиси, хотя публично этого никто не признавал. Никто не встал на сторону России и даже не позволил себе выказать сомнение в декларативной и бездоказательной версии об агрессии со стороны Москвы, однако и решимости ополчиться против России тогда не было.
США тогда не удалось бы добиться, если бы они даже поставили такой вопрос, решения о выводе России из G8. На Западе были достаточно сильны круги, которые выступали за поступательное взаимодействие с Россией — и во Франции, и в Германии, и в Италии.
Именно президент Франции (она в то время председательствовала в ЕС) Николя Саркози сыграл важную посредническую роль в замораживании конфликта и стабилизации обстановки, когда помог договориться о разграничении сил на осетино-грузинской границе. Затем была проведена достаточно большая работа по нормализации на границе.
При этом Запад постоянно требовал от России вывода ее войск из Южной Осетии, а западные наблюдатели отказывались заезжать на территорию непризнанной республики со стороны России, настаивая на въезде только со стороны Грузии. Это приводило к проблемам: несколько раз юго-осетинские власти отказывались пускать наблюдателей ПАСЕ, готовивших доклад о последствиях конфликта, с грузинской территории. В итоге миссия наблюдателей проходила без наблюдения непосредственно на месте, они довольствовались информацией от жителей Грузии и официального Тбилиси, в силу чего готовили весьма односторонний анализ сложившегося положения. Из-за этого российская делегация голосовала против доклада в ПАСЕ. Мы предлагали обеспечить безопасный въезд докладчикам со стороны России, это бы все упростило. Но такой вариант всегда отвергался западными представителями.
Через год, 30 сентября 2009 года, глава комиссии ЕС по войне на Южном Кавказе швейцарка Хайди Тальявини признала: войну начала Грузия, хотя и оговорилась, отражая позицию Запада, что этому якобы во многом способствовала «вызывающая позиция России». Тем не менее было признано, что поводом для широких военных действий было нападение грузинской армии на российских миротворцев в Цхинвале.
Таким образом, было официально признано на международном уровне, что Тбилиси совершил акт агрессии. Цитирую доклад международной комиссии: «Боевые действия начались с масштабной грузинской операции против города Цхинвали… в ночь с 7 на 8 августа 2008 г., которой предшествовал массированный артиллерийский обстрел». Это, однако, так и не было признано западными СМИ. До сих пор западные журналисты и политологи пишут об «агрессии» России против Грузии как о бесспорном факте. Признание вины Саакашвили было сделано сквозь зубы. Его не сделать было нельзя. Но оно не получило широкого политического и информационного сопровождения. Общественное сознание на Западе застыло на том представлении, будто Россия атаковала Грузию. И только люди, хорошо разбиравшиеся в ситуации, знали о том, что произошло на самом деле, и знали об этом заявлении Тальявини. Российская сторона предприняла усилия для того, чтобы его максимально растиражировать, но, естественно, это было ограничено территорией РФ и тех стран, где есть наше информационное присутствие, то есть ряда республик бывшего СССР.
