Этот процесс влияет и на американских союзников, и на весь западный альянс. «Большая семерка», которая придала себе новый импульс, когда приняла в свой состав Россию, потеряла эту «прибавочную стоимость», когда рассталась с Россией в 2014 году. Началась постепенная деградация этой группы, превращение ее в клуб друзей Соединенных Штатов. Да, там обсуждаются многие важные вопросы, вырабатывается общая стратегия Запада. Конечно, с этой стратегией считаются в незападном мире, поскольку у Запада сохраняются большие ресурсы и возможности влиять на ситуацию. Но директивы этого клуба уже не являются обязательными для Китая, для Индии и многих других государств.
И сейчас, когда Запад пытается задействовать карту «Большой семерки» и поставить перед Россией ряд условий, при выполнении которых страны G7 могли бы вернуть ее в состав этого клуба, Москва ясно дает понять, что «Большая семерка» как формат нас не интересует. Мы предпочитаем работать в формате «Большой двадцатки».
Таким образом, руководители западных стран, которые приняли решение об исключении России из состава «Большой восьмерки», как говорят американцы, выстрелили себе в ногу. Они считали, что исключение России станет для них рычагом воздействия. А на деле Россия утратила интерес к этому формату, поскольку он использовался в основном с целью оказания давления со стороны семи членов клуба на одного члена. А для России нет никакого смысла поддерживать организацию, в которой она является объектом давления и находится в одиночестве. Другое дело — «Большая двадцатка», где у России много партнеров, в том числе все наши партнеры по БРИКС.
То, что «Большая семерка» устаревает, видно и по снижению к ней внимания со стороны СМИ: оно гораздо меньше, чем было когда бы то ни было. Одновременно наблюдается возрастание и авторитета «Большой двадцатки», в которую входят и страны Азии, и Ближнего Востока, и Латинской Америки. Это уже прообраз мира многополярного — реального мира XXI века.
Единственное, что могло бы оживить «Большую семерку», — это приглашение в ее состав России, Китая, Индии и, возможно, Бразилии. При этом следовало бы подумать об одновременном исключении Канады. Канада в G7 является неким атавизмом периода американской гегемонии. Ее американцы провели в G7, можно сказать, с черного входа. Канада имеет незначительное влияние на мировые дела, ее влияние намного меньше, чем у других членов этой организации, и неизмеримо меньше, чем у ряда стран, не входящих в этот клуб. Канада выполняет в нем функцию верного клеврета и вассала США, не имея ни своего голоса, ни серьезного веса. Если бы западный альянс действительно хотел сделать из G7 организацию, где было бы взаимодействие между старыми и новыми центрами силы, следовало бы как минимум включить в ее состав Россию, Индию и Китай. Но, полагаю, что, как и все организации, которые построены вокруг некоего устаревающего принципа, «Большая семерка» не имеет шансов на реформирование. Скорее, США предпочтут сохранить ее в качестве закрытого клуба ведущих держав западного альянса.
Таков контекст нынешнего конфликта между Россией и западным альянсом. Этот конфликт — в той или иной форме — будет продолжаться на протяжении длительного времени. Западный альянс уже не настолько силен, чтобы заставлять другие государства следовать его линии. Россия пережила период слабости в эпоху позднего Горбачева и Ельцина, но начиная с 2005–2006 годов вышла на другую траекторию развития. Именно в это время сформировалось новое самовосприятие России, которое не позволяет ей вернуться в состояние добровольной зависимости от США и их союзников. Тем более что западный альянс, претендуя на ведущую роль в мировых делах, не демонстрирует способности решать острые кризисы и направлять в конструктивное русло ход мировых событий.
Это подтверждает и развитие событий в Сирии. В Сирии действует много игроков со своими интересами: и Россия, и Иран, и Саудовская Аравия, и Турция, и США. Но, несмотря на все усилия, США не сумели стать ключевым игроком в Сирии. А Евросоюз там вообще отсутствует. Как фигура ЕС выпал с ближневосточной шахматной доски.
По Украине у ЕС — статичная позиция: сохранение санкций, пока Россия не выполнит Минские соглашения. Это тактика прямого давления без каких-либо вариаций. Это не столько политика, сколько отсутствие таковой. Санкции должны давать результат. Если они его не дают, это означает, что они бессмысленны. Но для ЕС сохранение санкций превратилось не в средство достижения цели, а в средство поддержания статус-кво и предотвращения раскола в самом ЕС. В этом кроется коварство санкций против того, кто их вводит, — в данном случае для Евросоюза: их проще сохранить, чем отменить, не рискуя вызвать раскол среди членов ЕС. Известно, что несколько стран ЕС выступают против санкций, они заинтересованы в изменениях. Однако 5–6 членов ЕС категорически настаивают на сохранении санкций: Польша, прибалтийские республики, Швеция и др. Чтобы его избежать, а также продолжить давление на Россию по вопросу о Донбассе, каждые полгода возобновляется прежняя формула.
Евросоюз ранее уже продемонстрировал неспособность решить проблему Ливии. После войны она так и осталась расколотой страной без единого правительства, где действуют отряды радикальных исламистов и террористические организации. Все попытки стран НАТО наладить стабильность в Афганистане и одолеть движение Талибан оказались безуспешными. Афганистан давно называют «кладбищем империй». Судя по всему, для НАТО Афганистан так и останется если не кладбищем, то полем поражений, которые НАТО будет терпеть раз за разом, пока не покинет страну.
Евросоюз практически не участвует в поиске решения ядерной проблемы Корейского полуострова. Он ничего не способен предложить Китаю по поводу перспективы развития ситуации вокруг спорных островов Южно-Китайского моря. И даже в случае с ядерным соглашением с Ираном, где наблюдается высокая степень согласия среди европейцев, общая позиция ЕС не помешала Трампу выйти из так называемой ядерной сделки.
Таким образом, Россия сталкивается в лице западного альянса с силой, которая пытается блокировать наши шаги, нацеленные на разрешение ряда региональных кризисов, но при этом сама не способна предложить адекватных решений этих кризисов. Такая неспособность создает ситуацию хаоса и геополитической неустойчивости.
Более 20 лет США и их союзники имели фактически «карт-бланш» на Ближнем Востоке, так как Россия почти полностью устранилась от решения проблем региона. И что? Результаты плачевны: трагедия Ирака, катастрофа в Ливии, возникновение ИГИЛ, продолжающийся конфликт между Израилем и Палестиной, бесконечная война в Афганистане. Таким образом, сам ход событий постоянно демонстрирует неэффективность действий Запада (или же сознательные усилия по дестабилизации положения в ряде стран, прежде всего в Сирии).
Следует также сказать о кризисе устоявшихся международных институтов — таких как Организация Объединенных Наций, ОБСЕ, Совет Европы и др. Эти организации из структур, призванных направлять ход мирового развития, все больше становятся структурами, которые сопровождают мировое развитие, не оказывая на него решающего влияния. Запад пытается использовать их в своих целях, делая это жестко, отказываясь от компромиссов. Это ведет к недееспособности международных структур и острым конфликтам, как в Совбезе ООН, так и в европейских институтах, прежде всего в Совете Европы, где Россия перестала участвовать в работе ПАСЕ, а Турция отказалась от статуса основного плательщика в этой организации. В дискуссиях о реформе ООН видно стремление новых центров силы получить большее влияние, более весомый голос в системе принятия решения.
