Здесь опять вспоминается приведенное выше высказывание о друзьях, врагах и интересах Великобритании. Друзья и враги могут меняться местами. Политикой правят интересы, а не симпатии, не заверения, не приятные вечера, проведенные у камина за бокалом виски. Они могут иметь определенное значение на коротком историческом отрезке. Но не они правят бал.
Незнание основ внешней политики, безусловно, подвело и Горбачева, и Ельцина. Ельцин еще и бравировал ее незнанием. Выпив пару бокалов, он мог сказать в переговорной комнате своему американскому визави Биллу Клинтону: «Билл, давай выгоним отсюда советников, они только мешают, мы сейчас с тобой обо всем договоримся!» Но только Билл, во-первых, был посообразительней, чем Борис Николаевич. А во-вторых, у Билла было гораздо лучшее представление о внешнеполитических задачах своей страны, чем у Ельцина. Поэтому каждый раз из этих посиделок тет-а-тет победителем выходил Клинтон, а не Ельцин.
В эту ловушку попал и Горбачев. Ему казалось, что внешняя политика дело нехитрое. Что такого? Поехал к Маргарет Тэтчер, встретился, поговорил, обаял… Может, даже где-то и обаял. Но так и Брежнев обаял Никсона, который с тех пор был о нем высокого мнения, да и Хрущев тоже обаял Эйзенхауэра в конце 1950-х годов, когда приезжал в Америку. А результат?
Было, как известно, два визита Хрущева в США, и оба в эмоциональном плане прошли хорошо. Несмотря на свою несколько неуклюжую фигуру и, мягко скажем, не слишком рафинированный облик, Хрущев понравился американцам. Он был открытым, смеялся, делал комплименты женщинам. С ним познакомили Мэрилин Монро. Он понравился Эйзенхауэру. Ему показали небоскребы, и он сказал: «Я такие же в Москве построю!» В США ожидали увидеть человека в футляре, наследника Сталина. А увидели живого, веселого, умеющего остро и быстро реагировать человека. По этой же причине и о Брежневе хорошо отзывались западные партнеры, и германский канцлер Вилли Брандт, и французский президент Жискар д’Эстен. Отмечали, что он был радушным хозяином, умел обаятельно вести застолье, шутил во время переговоров.
Но от эмоций внешняя политика не менялась. Уже после милых бесед Хрущева с Эйзенхауэром произошли и история со сбитым американским летчиком-шпионом, и Берлинский кризис, и Карибский кризис. Собственно, когда в 1950-е годы началась очередная кризисная фаза в отношениях США и СССР? В тот момент, когда возникла эйфория, когда Хрущев посчитал, что отношения на подъеме: посидели хорошо, поговорили, нормальные люди эти американцы. И вдруг в разгар потепления они засылают летчика-шпиона! Наш генсек опешил. Как же так? Ведь мы только что вернулись оттуда. Так хорошо разговаривали! А они!..
А у них другая психология. Хорошо поговорили? Замечательно. Но все остается прежним. Соперничество, подготовка к войне на случай необходимости, шпионаж. Игра против интересов «партнера». Обстановка за ужином не определяет внешней политики США, Великобритании, Франции или Германии. Не понимая этого, было легко попасть в эту психологическую ловушку.
При этом на Брежнева, и на Хрущева работал мощный аппарат, который им готовил, все необходимые материалы для переговоров. И они к этому аппарату, как правило, внимательно прислушивались.
При Горбачеве произошла диффузия аппаратной работы. Было всего несколько человек, которым он доверял основные направления деятельности. И эти люди, к сожалению, придерживались той же самой концепции, что и Михаил Сергеевич: сейчас давайте покончим с «холодной войной», на каких условиях — не важно, а дальше будет видно. Этой линии придерживался и Шеварднадзе, и ряд его заместителей в Министерстве иностранных дел, и помощник Горбачева по международным делам Анатолий Черняев. На вопрос, что делать дальше, когда мы избавимся от наследия прошлого, всегда следовал ответ: «А дальше будет видно».
Горбачева обмануло показное радушие, с которым его встречали западные визави. А как его не встречать радушно, когда он был готов в одностороннем порядке двигаться туда, куда хотелось Западу? Это показное радушие произвело на него и его супругу Раису Максимовну неизгладимое впечатление. Им показалось, что они становятся частью узкого круга мировой элиты, где будут решать глобальные вопросы.
Для Горбачева это был особенно сильный магнит. Тэтчер, Рейган, Коль, Клинтон — не рядовые представители западной элиты. Это лучшие ее представители. Не в морально-этическом плане — моральные качества западных лидеров обсуждать бессмысленно: вместо них у них голый расчет. Нет, в другом смысле — в плане их профессионализма, умения общаться с людьми, проецировать свое влияние, в степени ловкости, убедительности аргументации, умения гнуть свою линию (не зря Маргарет Тэтчер называли «железной леди»). В способности, не очень разбираясь в деталях и нюансах политики, тем не менее создать миф о себе как о великом президенте, как это удалось Рональду Рейгану.
Сам образ Рейгана до сих пор довлеет над американской политикой. К его авторитету обращался во время последней избирательной кампании даже демократ Обама, когда критиковал Трампа. Обама говорил: Трамп хочет возродить наследие Рейгана, но Рейган был бы в ужасе от Трампа! На Рейгана ссылаются сейчас чуть ли не как на Авраама Линкольна. Из президентов США в XX веке над всеми возвышаются двое: Франклин Рузвельт, победитель во Второй мировой войне, и Рональд Рейган, победитель в «холодной войне». Два великих президента.
При этом Рейган засыпал на заседаниях Совета национальной безопасности. Был вовлечен в громкий скандал с незаконной продажей оружия Ирану для финансирования деятельности контрреволюционеров в Никарагуа: была изобретена хитрая схема поставки оружия Ирану через Израиль, что было грубейшим нарушением американских законов. За это в принципе можно было пойти в тюрьму. Но Рейгану простили. Все свалили на одного из его помощников в Совете по национальной безопасности и тихо заглушили скандал… А Рейган был причислен к лику великих.
Таким образом, Горбачеву пришлось общаться не с рядовыми, а с лучшими представителями западной элиты с точки зрения их способности заниматься политикой и политиканством. И этого соревнования он не выдержал. Ведь они были отобраны всей системой, которая выделяет лидера в западном мире. А Горбачев был выбран узким кругом пожилых людей, которые исходили из принципа — сгодится любой, лишь бы начал хоть какое-то движение в застоявшейся стране. Но у него не только не было профессиональной подготовки, но и какого-либо представления о том, на каких принципах строится внешняя политика в англосаксонском мире. А ведь такое понимание является единственной основой, на которой можно строить отношения с западными государствами.
Ибо есть психотипы в отношениях между странами, как и в отношениях между гражданином и государством. Например, в России, с ее авторитарной властью, своя сумма отношений. Здесь власть всегда осуществляла свою политику через доминирование над индивидом. А на Западе, где иная политическая культура, политика осуществляется через манипуляцию индивидом. Это совершенно разные подходы.
Аналогичные психотипы есть и во внешней политике. Они разные. Обман, которому мы всякий раз так изумляемся: «Нас опять обманули!» — во внешней политике западных стран является нормой. Этому нельзя изумляться. Мы должны не допустить обмана. А то, что будут пытаться обманывать, регулярно, обещать и не выполнять? — это один из важнейших приемов во внешней политике, особенно в англосаксонском мире, где не считается зазорным обмануть контрагента, а тем более противника. Если ты сумел обмануть противника, то ты его переиграл!
