В словах Камиллы был смысл, но все же…
— Не очень-то это порядочно с твоей стороны, — пробормотал Китинг.
— Как я успела выяснить, существует разница между комфортом и счастьем. Как и между приличиями и удовольствием. Так вот, прежде чем я капитулирую и соглашусь довольствоваться приличиями и комфортом, мне хотелось бы хоть немного счастья и удовольствия.
Китинг нахмурился, глядя в смотревшие на него серьезные голубые глаза.
— Камми, это вовсе не капитуляция, а отступление на более выгодные для тебя позиции.
— Более выгодные по сравнению с чем? — Камилла вздохнула и тут же добавила: — Но ты, конечно, прав. Само собой, мне известно, каково это, когда тебе некуда идти и когда никто о тебе не позаботится, кроме тебя самой. Я предпочитаю крышу над головой и уверенность в будущем.
— И правильно делаешь, — кивнул Китинг.
Перемена ее настроений выглядела внезапной, но с другой стороны… Может, от удовольствия она перестала мыслить логически? Что ж, такое случалось и с ним.
Тут Китинг снова ее поцеловал. Целовал долго и неспешно, наслаждаясь ощущениями и теплом прижимавшегося к нему женского тела. Он не мог припомнить, когда в последний раз наслаждался чем-либо.
Через минуту-другую, прервав, наконец, поцелуй, Китинг проговорил:
— Можно спросить тебя кое о чем?
— Да, конечно.
— Тебе нравится Фентон?
Камилла нахмурилась, и Китинг разгладил пальцем тонкие морщинки, образовавшиеся у нее на лбу.
— Вообще-то… не очень, — немного подумав, ответила она. — Но я не уверена, что в этом виноват только он. В конце концов, сколько раз я жаловалась, что не желаю выходить за незнакомого человека? Но меня никто не слушал. И так продолжалось до тех пор, пока меня не принудили к замужеству.
— А теперь ты гуляешь и даже ужинаешь с ним. И он кажется тебе… не таким уже неприятным, верно?
— Ты хочешь сказать, достаточно приятным для того, чтобы выйти за него? По его утверждениям, он очень богат, знатен и принят в высшем свете. Вдобавок не настолько стар, чтобы годиться мне в отцы. А это уже немало, не так ли? Если я, конечно, стремлюсь к уверенности в своем будущем…
В очередной раз поцеловав любовницу, Китинг приподнялся и сел.
— К сожалению, Камми, ты решила уклониться от ответа на мой вопрос. Но я ведь не болван…
Тоже приподнявшись, Камилла тихонько вздохнула. Если бы год назад кто-нибудь сказал ей, что она будет работать в клубе и к тому же спать с таким человеком, как Китинг Блэквуд, она лишь расхохоталась бы в ответ. А еще вероятнее, упала бы в обморок.
Но теперь, глядя на стройного мускулистого мужчину, который в эту минуту ласково перебирал пряди ее волос, она совсем не чувствовала страха. Ни малейшего. Ведь, в сущности, если бы не десять тысяч фунтов, а также все прочие сложности: Фентон, ее родители и сын Китинга, которого он никогда не видел, — то Камилла была бы всем довольна и даже чувствовала себя счастливой.
— Я вовсе не пыталась, — пробормотала наконец Камилла. — Просто мне сейчас не хочется обсуждать этот брак.
— Но я настаиваю, — буркнул Китинг.
— Что ж, хорошо. Так вот — отвращения он мне не внушает. И он пока что не сказал и не сделал ничего ужасного.
— Весьма двусмысленная похвала… — с усмешкой заметил Китинг.
— Может, и так, но, видишь ли, у меня есть свои потребности, а у тебя — свои. В результате же этого брака наши с тобой потребности будут удовлетворены. Да-да, ничего ужасного в Фентоне нет. Более того… — Камилла немного помолчала. — Он, пожалуй, даже хорош собой. И если постарается хотя бы оставаться вежливым, то, думаю, я в конце концов к нему привыкну. А пока что я отношусь к нему терпимо. Он же, полагаю, терпит меня.
— По-твоему, он хорош собой? — спросил Китинг, еще больше помрачнев.
— Ведь ты же явился сюда уговаривать меня выйти за него, не так ли? Вот и не жалуйся на то, что на противную жабу в бородавках он не похож.
Китинг со вздохом кивнул.
— Ладно. Возражение принимается. — Он слегка подергал светлый локон Камиллы. — Может, это и глупо с моей стороны, но я действительно желаю тебе счастья, а не просто уверенности в будущем, понимаешь?
Камилла промолчала. Если бы ей требовалось только счастье и если бы Китингу счастья было достаточно, им хватило бы и этого уютного дивана. Она чуть было не заявила, что будет счастлива, если он продолжит навещать ее вот так же даже после свадьбы, но этого, разумеется, не будет никогда. Она прекрасно это понимала, так как знала, что случилось с ним шесть лет назад.
— Я уверена, что у меня все будет замечательно, — солгала Камилла.
— В таком случае выходи за него.
— Если ничего особенного не произойдет… Да, думаю, так и будет. — Китинг ни в коем случае не должен был узнать, что она соглашалась на этот брак не ради собственного будущего и, уж конечно, не ради своего счастья, а ради него, Китинга.
Насколько она успела заметить, Стивен Поллард отличался чванливостью, его легко было сконфузить, а романтика была ему совершенно чужда. Во всем этом и впрямь не было ничего ужасного, не так ли?
К тому же теперь, год спустя, она многому научилась и многое поняла. Во всяком случае, она прекрасно понимала, что некоторые посетители клуба «Тантал» относились к клубным девушкам с величайшим презрением и смотрели на них как на гарнир к оленине. Тем не менее эти люди считались элитой Мейфэра — образцовыми джентльменами, — но Камилла ни за что не решилась бы встретиться наедине с кем-нибудь из них. А вот лорд Фентон вроде бы не производил подобного впечатления. Да, конечно, его самовлюбленность доходила до крайности, но он не казался жестоким. Эгоист, разумеется, но не более того. Так что она, наверное, как-нибудь сумеет смириться с этим замужеством.
Но вот ее нынешние желания — совсем другая история. Возможно, необходимость расстаться с Китингом Блэквудом являлась своего рода наказанием за ее глупую ошибку год назад. И в таком случае это чудовищная жестокость судьбы — показать ей, что в жизни есть головокружительная радость, наслаждение и счастье, а потом отнять у нее все это навсегда.
В какой-то момент она пожалела, что не могла сейчас повести себя как самовлюбленная аристократка: то есть потребовать, чтобы Китинг либо навещал ее после свадьбы, либо никому не отдавал, — но она видела в его глазах искреннее раскаяние, когда он рассказывал о лорде и леди Балтроу. И было совершенно очевидно: он страстно желал обеспечить маленькому Майклу достойное будущее.
— У тебя такой серьезный вид… — заметил он, вглядываясь в ее лицо. Темная прядь упала ему на лоб, что придавало ему мальчишеский вид.
— Мне надо о многом подумать, — ответила Камилла, откидывая волосы с его лба.
Он откашлялся и спросил:
