– Сколько информации твои люди успели просмотреть? Базовые принципы, лежащие в основе Двери Альбукерке?
– Вообще ничего, – сказал Реджи. – Наружу не просочится ничто, пока Артур не даст разрешения.
– Но и он, и Олаф, и остальные… Они же говорят об этом на совещаниях и по телефону, так?
– Конечно.
– А ты сам что-то просматривал?
– Мои люди составляли схемы того, что говорят ученые, хотели понять, нельзя ли что-то еще выжать из слов, которые они выбирают. Ничего.
– Это не кажется тебе странным?
– Они не хотят ничего нам говорить. И не говорят.
– Да, но постоянно вести беседы и ни разу ни о чем не проболтаться… Это не кажется тебе необычным?
Реджи потер подбородок:
– Может быть.
– Допустим, мы с кем-то разговариваем. Как думаешь, сколько времени мы сможем скрывать от него тот факт, что знакомы между собой?
– А насколько этот кто-то умен?
– Так же умен, как ты.
– Тогда не очень долго. Я бы что-то заметил.
– Точно. Но ты общался с этими людьми годами и не уловил никаких деталей, касающихся их работы. Этот проект для них всё, но они ни разу не проговорились так, чтобы ты мог это заметить.
Лицо Реджи на экране планшета окаменело:
– Ты собираешься что-то сделать по этому поводу?
– Я не эксперт, – сказал Майк, – но мне кажется, они как-то слишком фривольно обходятся с терминологией. Может, поэтому ты ничего и не узнал.
– В смысле?
– Всякие термины вроде «измерения», «квантовые состояния», «реальности». Они используют эти слова так, будто их легко можно заменить, но мне кажется, что с научной точки зрения это не так. – Он пожал плечами. – Опять же, я тут не специалист. Но мне все равно удивительно, что твои люди не обнаружили никаких связей. Ну или отсутствия связей.
Реджи кивнул:
– Попрошу их перепроверить. Что-то еще показалось странным?
Майк покрутил головой.
– Не знаю. Все они тут выглядят несколько… сфабрикованно.
– Это как?
– Ну как ребенок, который не сделал домашку и весь школьный день планировал, что скажет в свое оправдание.
– Шаблонные ответы – это нормально, – сказал Реджи. – Я их часто слышу.
– Тут нечто большее, – возразил Майк. – У меня в колледже был профессор, читал курс по сестрам Бронте. И вот однажды он рассказывал про «Городок» и…
– «Городок»?
– Роман Шарлотты Бронте. Я пытаюсь аналогию провести, потерпи минутку.
– Шарлотта Бронте, – пробормотал Реджи.
– Там есть одна героиня, которая все время твердит: «У меня все хорошо, все в порядке, на самом деле все в порядке, у меня все хорошо». И профессор указал, что у всякого, кто постоянно говорит, как у него все отлично, в реальности дела плохи.
– Ясно.
– Все тут заверяют, что им нечего скрывать, – продолжал Майк. – Все. Единственный человек, который не пытался сказать мне ничего подобного, это Энн.
– Энн?
– Администратор.
– Ага, – отозвался Реджи, – понятно.
– Я думаю, Боб собирался что-то рассказать мне за ужином, но закрылся, когда мы наткнулись на Олафа.
– А есть соображения, что он хотел сообщить?
– Артур рассказывал тебе о Бобе?
– Мне?
– Угу.
– Не больше, чем кому-то еще. А зачем Бобу об этом знать?
– Возможно, это как-то связано с тем, о чем они говорили несколько недель назад.
– «Они» – это Артур и Боб или речь обо всей команде?
Майк проиграл в голове этот кусочек разговора.
– Не знаю точно, – признал он.
Реджи покачал головой.
– Тогда вообще непонятно. А в их записях есть что-нибудь?
– Я ничего не увидел, но я пока еще не просмотрел журналы техобслуживания.
– Сообщи, что там найдешь.
– Да. Конечно. Есть вопрос.
– Валяй.
– Почему ты прислал сюда меня?
– Что ты имеешь в виду?
– Почему я, а не кто-то другой? – спросил Майк. – Я ведь не физик и не какой-нибудь умник семи пядей во лбу.
– …сказал человек, за несколько часов самостоятельно освоивший C++.
– У тебя в штате как минимум одиннадцать человек, у которых есть и доступ, и квалификация для этого задания. Почему я, а не кто-то из них?
В лице Реджи что-то изменилось. Он откинулся в своем кресле.
– Откуда у тебя это число?
– Отчеты, которые ты мне давал, были уже утверждены и подписаны, а на половине стояли адреса электронной почты получателей. Везде одиннадцать определенных людей. При отсутствии допуска они не ознакомились бы с этими рапортами и не получили бы их на рассмотрение, если бы не знали всей подоплеки.
– Я думал, мы договорились, что ты применяешь свои сверхспособности только во благо?
– Ты знаешь правила, – сказал Майк. – Если хочешь, чтобы я чего-то не знал, не показывай мне этого.
– Справедливо.
– Так почему я?
Реджи уставился на него с монитора.
– Ты там один?
– Сейчас полседьмого утра. С кем я могу быть?
– Я готов поверить тебе на слово, так что отвечай, черт возьми, на вопрос.
– Да, я один.
– Ты там, потому что мы не смогли ничего найти.
Муравьишки в мозгу Майка принялись сновать с картинками отчетов и воспоминаний о словах Реджи, выстраивая из них новые структуры.
– Они не параноики, – сказал Майк. – Ты действительно пытался украсть их технологию.
– Я не могу украсть. Я тот, кто за это платит. А теперь представь, что Артур с Олафом погибли в автомобильной катастрофе, или что-нибудь в таком роде. Тогда получится, что я ухнул в какую-то дыру сотни миллионов, а на выходе – пшик. Не говоря уже о том, что величайшее изобретение в истории человечества просто так исчезнет.
– В такой ситуации ты не получишь результатов их работы?
Реджи покачал головой.
– Контракт Артура по закону неоспорим. Никакая информация о проекте не может быть разглашена без его одобрения. Право одобрения никому не передается и никем не наследуется. Если Артура завтра долбанет астероидом, проекту конец.
– Как твои люди проникли в их компьютеры? В главном здании нет беспроводной локальной сети.
