Нил потянулся за кофе:
– Однако это не то, что делает Дверь.
– Точно?
Инженер поднял взгляд от своего кофе и сдвинул брови.
– Не придуривайся, – велел Майк. – Что вы все тут скрываете? Вы что, заключили сделку с дьяволом и Дверь работает на крови сирот или на чем-то подобном?
Нил засмеялся:
– Нет, конечно, нет.
– Это был не слишком искренний смех.
– Ну, дело в том, что именно я должен убивать сирот. Не слишком-то веселое занятие. – Нил быстро плеснул в свой кофе молока. – Слушай, у тебя вообще когда-нибудь были тайны?
– Да, конечно.
Инженер свободной рукой помахал в воздухе, словно пытаясь выловить из него правильные слова:
– Знаешь, как оно, когда через некоторое время наступает момент, когда ты просто должен хранить тайну? А причина, по которой ты делал это так долго, становится уже не важна?
Муравьишки ринулись друг на друга. Это была яростная война между красными и черными, мыслями и памятью. Поднявшийся в голове рев почти заставил его поморщиться.
Когда все это закончилось, в сознании Майка остался образ робкой плоскогрудой девушки в очках в проволочной оправе.
Шерил Вудли. Выпуск две тысячи двенадцатого года. Была на волосок от звания второго ученика в параллели. У Майка она училась в две тысячи десятом – две тысячи одиннадцатом учебном году, когда ее поток подавал документы в колледжи. Ее готовы были принять во все учебные заведения, куда она отсылала аттестат, и предоставили финансирование, достаточное, чтобы оплачивать большинство из них. Ассоциация родителей и учителей тоже выделила ей ежегодную стипендию.
Но выпуск становился все ближе и ближе, а Шерил нервничала все сильнее. В учительской заговорили, что причиной могут быть наркотики или плохая атмосфера в семье. Или, возможно, неподходящий бойфренд. В старших классах такое случается куда чаще, чем большинство людей предпочитает думать.
В пятницу перед пасхальными каникулами она в близком к нервному срыву состоянии подошла к Майку после занятий и все рассказала. Она наломала дров и может все потерять. Нашелся человек, вышедший на первоисточник статьи, которую она написала в десятом классе.
Вернее, представила эту статью в качестве своей.
– Речь о том, что ты делаешь? – спросил Майк.
– Ты о кофе?
– Я о Двери Альбукерке. Что вы… то есть Артур узнал о ней от кого-то еще?
– Не говори ерунды.
– Это я-то говорю ерунду?
– Разве ты слышал, чтобы кто-то еще когда-либо работал над подобным проектом?
– Нет, но о вашем проекте тоже никто не слышал.
– Это идея Артура, – возразил Нил. – Артура и Олафа.
Майк вгляделся в его лицо. Муравьшики неистовствовали.
– Ты сказал «когда-либо». Возможно, речь не о современных разработках?
Нил покачал головой. Размешивая кофе в кружке, он не сводил с нее глаз.
– Вы отталкивались от нацистских исследований или чего-то подобного? Чего-то, что никто, по идее, не должен брать на вооружение? – Муравьишки протащили перед его внутренним взором книжную полку Артура, старые книги по электронике у Джейми, Олафа и «Физику XIX века». – Собирая материал для своей книги, Артур нашел нечто, что больше никто не использует?
Кофейная ложка Нила звякнула о раковину.
– Прости, – сказал он, не глядя Майку в глаза, – но ты заговорил как один из сторонников конспирологических теорий.
Нил ушел, а Майк остался один на один со своими муравьишками.
Тридцать
Майк подался вперед в своем кресле.
– У меня был интересный разговор с Нилом.
– Ага, – сказала Джейми, – я знаю.
– Знаешь?
– Нил пошел прямо к Артуру. Беспокоился, типа весь этот бред, который ты нес про нацистов и книгу Артура, был хитрой уловкой, чтобы выудить из него информацию.
– Я говорил, что думаю.
– Так мы что тут, все тайные нацисты?
– А этого я не говорил никогда.
– Хайль Гидра!
– Кажется, тебе хочется превратить все в шутку.
– Или, – сказала Джейми, – это и есть шутка, а ты – основная ее часть. – Она согнула пальцы, и те, что на левой руке, затрещали.
– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
– Богом клянусь, еще хоть раз спросишь – ударю.
Майк пожал плечами и откинулся в кресле.
– Я просто хочу быть уверенным, что ты…
– Я могу сразу тебя ударить, для профилактики. – Она перешагнула пучок силовых кабелей и прошла мимо своего стола, чтобы проверить баллоны с жидким азотом. Она уже проверила их дважды, а до этого их осматривали вчера.
Майк опустил взгляд на свой планшет и пролистал десять страниц «Истории, что мы знаем». Они с видимой легкостью балансировали между информативностью и занимательностью. Майк добрался уже до середины, но не заметил ничего, что потенциально могло бы вдохновить на создание Двери. Сомнительно, конечно, чтобы Артур стал трубить об оригинале, с которого снял копию, но люди порой совершают глупости.
Джейми вернулась на свое рабочее место. По пути запнулась об один из кабелей и выругалась. Потом проверила монитор.
– С баллонами все по-прежнему?
– Да, – вздохнула она. – В этом нет смысла.
– Ага, – сказал Майк, – именно это все мы и твердили вчера, пока ты была на медосмотре.
Джейми прошла от своего стола к тому, за которым сидел Майк, по дороге задев его локтем, и нагнулась к терминалу, чтобы что-то перепроверить. Рубашка сверху разошлась, приоткрыв ложбинку между грудями. До Майка внезапно дошло, как мало пуговок на ее рубашке застегнуто.
Она встретилась с ним глазами и проследила его взгляд до собственной груди.
– Даже не надейся.
– Что-что?
– Мы тут не для послеобеденного перепихона.
Он закашлялся:
– Прошу прощения?
Она свела края рубашки и одной рукой застегнула пуговку.
– Не ври. Ты об этом подумал.
– Я бы не смог. Ты же мне рассказала как-то вечером, что ты жутко непривлекательная.
Джейми слегка ему улыбнулась:
– Такой умный и не можешь догадаться, когда девушка начинает набивать себе цену?
– Почему же, обычно могу. Я также могу сказать, когда она близка к тому, чтобы требовать судебного запрета. Я, скорее, склоняюсь к этому.
Она засмеялась.
