– Давайте забудем о вопросе, как такое может быть, – сказал он. – Думаю, на данный момент мы все можем сойтись на том, что «как» – за пределами нашего понимания.
– С этим можно разобраться, – возразил Артур. – Нет ничего непознаваемого.
– За исключением тех вещей, которые людям знать не положено, – сказала Джейми.
Артур сердито посмотрел на нее. Майк примирительно вскинул руки:
– Забудьте про «как». Почему оно растет?
– А в чем разница? – спросила Саша. – Этого мы тоже не знаем.
– «Как» может быть выше нашего разумения, но мы наверняка способны разобраться «почему». Что-то изменилось. Возникла какая-то новая переменная, которая вызвала рост.
– Слабая логика, – сказал Олаф. – Фактор, из-за которого Дверь так долго остается открытой, также может быть причиной ее увеличения.
– Тем не менее это две разные вещи, – возразила Джейми.
Олаф покачал головой:
– Они появились в разное время и поэтому выглядят отдельными эффектами, а мы не знаем, в чем причина обоих. С тем же успехом это могут быть нарастающие по силе или интенсивности проявления одного и того же эффекта.
Майк поднял глаза и осмотрел комнату. Все пятеро присутствующих стояли вокруг стола: он, Джейми и Олаф с одной стороны, Артур и Саша – с другой. За каждым виднелось по креслу, еще два находились по бокам. В мозгу, как цветок, распустилось изображение комнаты для совещаний, какой он увидел ее впервые. Члены команды Двери Альбукерке занимали тогда все кресла, кроме одного, в дальнем конце помещения. Того, что стояло под часами с бегущей по кругу секундной стрелкой.
Тогда было только одно свободное кресло.
Артур не включил Котуровича в свою книгу из-за эксцентричных теорий последнего.
– Сколько времени провел тут Бен Майлс? – спросил он.
Артур и Олаф переглянулись.
– Четыре дня, – ответил Артур.
– Да, но сколько он был именно тут? Он жил в одном из трейлеров?
Саша помотала головой:
– Он снял номер в гостинице на Мишен-Вэлли. В «Шератоне» вроде бы.
– То есть тут он был недолго?
– Точнее будет сказать, что в городе он провел два дня, – проговорил Олаф, – плюс по дню на дорогу туда и обратно. В первый день он зашел где-то на час, просто чтобы со всеми познакомиться.
– А на следующий день он провел тут, может, часов восемь или девять, – глядя на Артура, сказала Джейми. – И не думаю, чтобы он появился здесь в свой последний день.
Артур покачал головой:
– Мы с ним вместе позавтракали у него в отеле и немного побеседовали. Он улетел утренним рейсом из Линдберга
[57].
– Возможно, ребята, которые работают в посадочной зоне аэропорта, могут точно сказать время, когда он туда зашел, – заметила Саша, – если это важно.
Муравьишки приняли это к сведению, но он погнал их прочь.
– А кто отслеживал испытания таймера?
Артур поднял голову от чертежей.
– Испытания таймера?
– Когда вы пытались открыть Дверь автоматически, кто-нибудь за этим наблюдал?
Артур, Джейми и Саша обменялись растерянными взглядами.
– Простой вопрос, – сказал Майк. – Когда вы проводили этот эксперимент, кто-то был в главном павильоне или в Точке Б?
– Нет, – ответила Саша, – мы только посмотрели на следующее утро видеозапись.
– Мы проводили испытания ночью, чтобы как можно больше успеть, – пояснил Олаф. – Весь их смысл заключался в том, что все должно было произойти автоматически.
– И вы так и не выяснили, почему тогда ничего не вышло.
Это не было вопросом. Майк снова уставился на чертежи.
– Честно говоря, – заметила Джейми, – мы не особенно старались.
– Я проверил твой код для таймера, – сказал Майк, – там нет ошибок.
– Спасибо.
– Таймер не сработал, – проговорил Артур, – из-за того, что вступил во взаимодействие с чем-то еще.
Майк мотнул головой.
– Дело не в таймере, а в Двери как таковой. Отсутствовал один из ключевых элементов.
– Какой? – нахмурилась, глядя на чертежи, Саша.
– Люди. Дверь Альбукерке срабатывает, только когда поблизости от нее есть люди.
– И опять логика хромает, – сказал Артур. – Это все равно что сказать, что холодильник работает только в кухне на том основании, что вы никогда не видели его у меня в кабинете.
– Только вот всем известно, что холодильник будет работать у вас в кабинете, – ответил ему Майк, – а вы не смогли заставить Дверь открыться, когда вокруг никого не было.
Саша уперла руки в боки:
– Ты пытаешься сказать, что Дверь знает, когда поблизости есть люди?
– Нет, – проговорил Майк, – не больше, чем фонарик знает, что у него внутри есть батарейки. Только он все равно не работает, если их нет. Он не обладает сознанием, он просто механизм. Лодка не знает, что она в воде, но все равно плывет по ней, а по земле не плывет.
– По-моему, это притянуто за уши, – сказала Джейми.
Майк посмотрел на Сашу, потом – на Артура.
– Вы говорили, что у Александра Котуровича была гипотеза о ментальном посыле. Вы еще не включили его в свою книгу, потому что идея казалась безумной.
– Там не совсем посыл, – уточнил Олаф. – Скорее, речь о критической массе психической энергии. Полный нонсенс.
– Это имеет отношение к вычислениям, которые вы использовали для Двери?
Олаф уставился на чертежи. Джейми с Сашей снова переглянулись.
– Да, – сказал Артур. – Все его работы основаны на этих идеях.
– То есть вы заставили Дверь функционировать, введя в ее программу расчеты, которые каким-то образом связаны с ментальными энергиями, и, когда поблизости никого нет, Дверь не работает. – Он посмотрел на каждого из них. – Вам до сих пор кажется, что это притянуто за уши?
Взгляд Артура упал на чертежи. Майк широким жестом обвел комнату:
– Тут лишь одно свободное кресло. Оно только для посетителей, верно? У вас такой уровень секретности, что здесь никогда не было временных или дополнительных сотрудников. Если не считать необычных дней, когда тут изредка появлялся кто-то вроде Бена Майлса, на протяжении долгого времени возле Двери не бывало никого, кроме вас шестерых.
– Да, пока Магнус не прислал вас, – отозвался Артур.
– Все дело во мне, – сказал Майк. – Я довольно долго находился тут и помог Двери набрать критическую массу, выйти на определенный уровень. Теперь возле нее все время было семь человек. – Он бросил взгляд в направлении холла здания. – Может, даже восемь, если стол Энн стоит достаточно близко для того, чтобы она шла в счет.
