– Он не может этого сделать.
– С его-то связями? Конечно, может. Держу пари, он вполне способен под соусом учений забросить сюда сотню морпехов из Кэмп-Пендлтон
[59] в течение получаса или около того. И тогда мы никогда не узнаем, что тут происходило.
Джейми набычилась.
– Так что, – заключил Майк, – у нас есть время до конца недели. И надо вернуться к работе.
– Да, – сказала она. – Ты секса хочешь?
Майк уставился на нее.
– Прямо сейчас?
– Ага.
– Почему?
– Потому что первые несколько раз получилось замечательно, – отозвалась она, – независимо от того, кем ты в итоге оказался. А еще мы сможем на некоторое время отложить просмотр записей с камер видеонаблюдения…
– Но нам нужно…
– У меня тоже есть нужды.
– И я буду рад их удовлетворить, раз тебе хочется, – сказал Майк, – поверь мне. Но записи просмотреть надо.
* * *
На видеорегистраторе стояла система индивидуальной кодировки, и воспроизвести записи можно было только в диспетчерской. Джейми была практически уверена, что смогла бы написать патч, чтобы просмотреть их в комнате заседаний, но все сошлись на том, что незачем терять время. Если в диспетчерской опасно, то и с комнатой совещаний та же история.
Стоя за креслом Джейми, Артур опирался на свою трость. Теперь, как заметил Майк, ученый действительно использовал ее по назначению, а не таскал в качестве показушного аксессуара.
– Оказывается, – сказала Саша, глядя вниз, на павильон, – у нас до фига тараканов.
– Они смелеют, когда никого нет поблизости, – ответил Майк. – Это у них быстро.
Олаф посмотрел через окно вниз.
– Их там, должно быть, сотня.
Майк встал рядом с Сашей и тоже глянул в окно. Десятки и десятки крохотных точек перемещались по павильону, словно дрейфующие комочки пыли.
– Вероятно, их еще больше. Моя мама говорила, что на каждого осмелившегося выйти на свет таракана приходится девяносто девять его трусливых собратьев, которых не видно.
Саша тряхнула головой и отошла от окна:
– Засранцы мелкие.
– Как будем действовать? – Джейми оглядела их из своего кресла. – Промотаем запись назад? Начнем сначала?
На каждом из трех экранов было по серому квадрату. Камеры видеонаблюдения на Точке Б в какой-то момент прекратили съемку. Две из них накрылись практически одновременно, третья продержалась на пятнадцать секунд дольше.
Саша опустила руки на спинку кресла.
– Разве мы знаем, где это начало?
– Давайте начнем за тридцать секунд до того, как сработала сигнализация, – распорядился Артур.
Джейми положила руку на трекбол, подвигала им, кликнула правой кнопкой, снова сдвинула его и снова кликнула. Потом ее пальцы вернулись к клавиатуре и запорхали над кнопками. На трех серых квадратах появилось снятое под разными углами изображение Точки Б.
– Ладно, – сказала Джейми, – все готовы?
Майк отошел назад в поисках оптимального места, откуда ему будут видны все три монитора:
– Да.
Артур кивнул. Олаф скрестил руки на груди. Саша только прикусила губу.
Джейми запустила воспроизведение. Изображения ожили, хотя на них ничего не двигалось, лишь методично мигали красные сигнальные огни. В углу замелькали цифры тайм-кода.
Вторая камера была направлена прямо на кольца, и сквозь них виднелись мигающие сигнальные лампы главного павильона. Майк вспомнил, что именно под таким углом впервые наблюдал переход Олафа.
Ничего не происходило. Ни на одном изображении.
– Теперь сигнализация может сработать в любую секунду, – предупредил Артур.
На картинке с первой камеры появился луч света.
– Это дверь, – сказал Майк. – Нил проверяет все, прежде чем запереть помещение.
Глаза Саши широко раскрылись, и она поднесла руку ко рту.
Джейми протянула руку и кликнула мышкой. Все три изображения замерли.
– Мы действительно хотим это увидеть?
Саша закрыла глаза и шепнула в ладонь что-то, прозвучавшее как «да ять».
– Это наш долг перед Нилом, – сказал Артур. – Он работал над этим проектом почти столько же, сколько ты. Он не хотел бы, чтобы мы проявили слабость.
– Думаю, он хотел бы сейчас стоять рядом с нами, – пробормотал Олаф.
Майк положил руку Джейми на плечо. Она сжала его ладонь. Муравьишки тут же притащили картинку, где они находятся в таком же положении. Он. Она. Артур. Рука Майка на ее плече. Ее злобный крик.
Он направил муравьишек решать новые задачи. Каталогизация. Систематизация.
Джейми потянулась к мышке.
Изображения ожили, и картинка со второй камеры потемнела. Остались только белые мерцающие линии помех.
Артур подался вперед:
– Что случилось?
Пальцы Джейми заметались от клавиатуры к мыши и обратно, отмотав запись назад, а потом запустив ее на четверти нормальной скорости. Звука не было. Джейми куда-то нажала, и изображение со второй камеры увеличилось, заполнив весь экран целиком.
– Вот. – Олаф потянулся к монитору и почти коснулся его. – Видели?
– Руку убери, – сказала Саша.
Воздух на экране зарябил. Знакомое жаркое марево, означавшее, что Дверь Альбукерке открылась. Однако рябь, по крайней мере на четыре или пять футов, выплеснулась за пределы колец, заполнив почти весь экран.
Воздух дрогнул, и экран потемнел.
– Блин, – сказала Джейми.
Она снова потянулась к мышке, но Майк остановил ее и показал рукой в низ экрана, туда, где был бетонный пол с белыми линиями. Его палец скользнул в сторону и уперся в основание пандуса, едва видимое в окружающей черноте. Потом поднялся чуть выше и прошелся по темным контурам колец.
– Вот здесь, – показал он.
Саша тоже протянула руку к монитору.
– Это что, звезды?
Их было не меньше сотни. Четкие, ясные, как на фотографии с телескопа «Хаббл». Самые яркие располагались в центре колец.
Муравьишки копошились в голове Майка, таща сотни картинок, пока не нашли нужную.
– Это небо Северного полушария.
Олаф глянул на него.
– Вы уверены?
Майк постучал себя по виску:
– Я пару раз смотрел в небо ночами.
– Так Дверь теперь открывается в космос? – спросила Джейми.
