– Его ноги в космосе, – сказал Майк.
Картинка с первой камеры замерцала. Нил на ней пытался развернуться, найти что-то, за что можно ухватиться. А потом камера вырубилась.
Сорок
Они еще с минуту смотрели на темные экраны. Джейми вытерла щеки. Саша закрыла глаза.
– Для него это было не так уж плохо, – не слишком убежденно сказал Артур. Он снял очки и протер их галстуком. На линзу тем временем упала капля. – При медленной скорости он чувствовал бы себя куда хуже. Это произошло… я уверен, это произошло быстро. Может, секунд за тридцать, не больше.
– Просто заткнитесь, а? – тихо проговорила Саша.
Они не смотрели друг на друга. Джейми движением трекбола очистила все мониторы, и теперь на каждом был обычный рабочий стол. Саша обессиленно прислонилась головой к окну. Олаф смотрел вниз, на оставшийся комплект колец.
В голове Майка кишели муравьишки. Они волокли сотни картинок из видеозаписи, которую Майк только что посмотрел, и еще сотни – из его памяти. Он сравнивал и делал выводы.
А потом он мысленно пересмотрел видеозапись и сделал новые выводы.
– Это была не Луна, – сказал он.
Все обернулись и посмотрели на него. Джейми смахнула с лица последнюю слезинку:
– Что?
– Место, куда открылась Дверь. Это не Луна.
– А выглядит до хера похоже, – сказала Саша.
Майк покачал головой.
– Просто, когда мы видим картины вроде этой, где нет ни жизни, ни атмосферы, мы сразу думаем исключительно о Луне. Но там другая сила тяжести.
Артур наморщил лоб.
– На Луне, – сказал он, – все эти предметы улетели бы на добрых сто ярдов, если не больше.
Майк кивнул.
– Уж во всяком случае те, что полегче, да и тяжелые откатились бы несколько дальше, чем мы видели. – Он указал на экран. – Там была земная гравитация. Одно g. Все просто двигалось несколько странно из-за отсутствия сопротивления воздуха.
– Так это было… что? – Саша перевела взгляд с мониторов на кольца. – Мир, где Земля – всего лишь кусок камня в космосе?
Майк сосчитал до трех. Муравьишки уже несли ему цифры, ведя себя в точности как девушки с табличками во время спортивных состязаний.
– Нет, – сказал он. – Ну вроде того.
Олаф нахмурился. Майк повернулся к Джейми:
– Можешь вернуть картинку со второй камеры? Метка времени – тринадцать-одиннадцать-двадцать-три.
Она застучала по клавишам.
– С какой скоростью запускать?
– Просто заморозь.
На экране возникла звездная пустота. За ней проступало тусклое изображение колец, а еще дальше – серая линия горизонта. Красный огнетушитель и кресло были уже за кольцами, размытое в падении пятно первой секции крыши стояло на боку, напоминая штурвал.
– Развернешь на весь экран?
Еще два клика – и застывшее изображение прыгнуло вперед, заполнив собой монитор. Майк потянулся к нему и провел пальцем по обнажившейся гряде камней внутри рамки слева.
– Видите это? Какие они ровные?
Артур наморщил лоб. Джейми вывела изображение на монитор, который стоял перед ней, и уставилась на него.
– Вижу, – сказала Саша.
Майк показал на чуть заметные вертикальные линии вдоль всей гряды, прямые и расположенные на равном расстоянии друг от друга.
– А их видите? Только тут их видно. Свет удачно отражается от куска крыши.
– И что это по-вашему? – спросил Олаф.
– Это шлакоблочная стена, – сказал Майк. – Вернее, все, что осталось от южной стены главного павильона. А это, – и он показал на слабую рябь в сером песке сразу за огнетушителем, – западная стена.
Артур поправил очки.
– Вы уверены?
– Абсолютно, – сказал Майк и постучал пальцем по виску. – Они расположены именно так, как то, что мы постоянно видели сквозь Дверь. Для полной уверенности я даже наложил на это изображение картинку с предыдущих кроссов.
– Копать-колотить! – Саша бросила взгляд на павильон внизу и покачала головой.
– Это не имеет смысла, – процедил Олаф. – Если там главный павильон и, вероятно, Дверь, значит, и мы там тоже были. И над всем этим работали.
– Может, так и было, – сказал Майк.
Джейми откинулась в кресле, по-прежнему не сводя глаз с монитора.
– Так что же произошло?
На этот раз Майк сосчитал до четырех.
– Там ничего нет. Ни старых сорняков, ни вьющихся растений. Вообще никаких признаков жизни. Что-то в промежутке между окончанием монтажа Двери и сегодняшним днем, возможно, в последние год-два, уничтожило всю жизнь на планете. И даже высосало атмосферу. И произошло это быстро.
– Война? – спросила Джейми. – Все время говорят, что у нас достаточно ядерного оружия, чтобы уничтожить планету в сто раз больше нашей… в таком роде.
Саша нахмурилась.
– От этого мог сгореть весь воздух?
Майк пожал плечами.
– Как-то уж оно все выглядит слишком… – сказал Артур. – Даже если боеголовка попала бы прямо в нашу лабораторию, там бы осталось больше всего, чем на картинке.
– Но есть и бо́льшая картина, – проговорил Майк.
Все посмотрели на него, а потом – снова на экран.
– На этот раз я говорю в переносном смысле. – Майк махнул рукой в сторону колец за окном. – Когда на Точке Б случился катаклизм, здесь ничего не происходило. С этими устами все было в порядке. Значит, Дверь распахнулась только с одной стороны. Ну или как минимум каждая ее сторона была открыта в собственную реальность.
Губы Артура сжались в тонкую линию. Глаза Джейми расширились.
– А следовательно, – продолжил Майк, – мы до сих пор не знаем, как работает Дверь.
– Или теперь она стала работать иначе, – добавила Саша.
Артур покачал головой:
– Больше ничего не менялось. С чего бы ей начать работать по-другому?
– А почему она вдруг открылась при отключенном питании? – спросила Саша. – Откуда мне, на хрен, знать?
Олаф, замерев, смотрел на кольца внизу. Потом он шагнул влево, затем – назад.
– Господи Иисусе, – пробормотал он.
Саша прижалась лицом к стеклу.
– Что? Что там такое?
– Дверь, – произнес Олаф. Он оглянулся и посмотрел на Артура, затем на Сашу, а потом – снова вниз, на главный павильон. – Эта чертова штука все еще открыта.
– Не может быть, – сказал Артур. – Кольца на Точке Б уничтожены.
