– Продолжайте, – сказал Евдокимов следователю. – Сейчас у Колюжного обыск делают, уже отзвонились и сообщили, что нашли кое-что и его сожительница дает показания на этих двоих.
– Э-э, гражданин начальник! – встрепенулся услышавший последние слова задержанный. – Я не знаю, что эта баба вам лепит, но она врет всегда и постоянно. Я когда к Калоше приходил, даже не раздевался никогда. В куртке и сидел у него. Потому что эта Жанна все из карманов тырит. Домой прихожу, а карманы пустые: был жетон на метро, а теперь нет. Про деньги и сигареты вообще не говорю…
Обыск в квартире, где проживал Колюжный, и в самом деле дал неожиданные результаты. Почти сразу под кухонной тумбой, где стояло мусорное ведро, обнаружились пачки стодолларовых банкнот, перетянутых тонкими разноцветными резиночками. Когда их стали вытаскивать, лицо хозяйки изменилось.
– Ваши деньги? – спросил один из оперативников, производящих обыск.
Хозяйка квартиры кивнула, проглотила слюну и вдруг всплеснула руками:
– Так вот же они! А я их столько времени искала! Везде смотрела и не нашла. Уже подумала, что украли. Ну слава богу! Спасибо вам, товарищи полицейские, от голодной смерти спасли сиротинушку. А то уже не знала, как дальше и жить – хлеба купить не на что и, опять же, лекарства требуются.
Пачек было восемнадцать. Еще одна неполная обнаружилась в сумочке сожительницы Колюжного, а в шкафу висела новенькая норковая шуба и друг на друге лежали три коробки с дорогими зимними сапогами. В холодильник были свалены палки сырокопченых колбас, баночки с красной икрой, шпротами, плавленые сырки и восемь бутылок портвейна «777».
Деньги разложили на столе, переписывать номера купюр не стали, просто засняли на видеокамеру, а потом еще сфотографировали.
– Вы чего, унести это хотите? – заволновалась женщина.
– Изъятие производится по протоколу. Деньги ведь не ваши.
– Как это не мои? А чьи же? В моем доме, значит, мои. Я, может, всю жизнь вкалывала, горбатилась на трех работах, откладывала на черный день, а вы…
– Трудовую книжку покажите, – попросил оперативник.
Выяснилось, что хозяйка квартиры уже девять лет нигде не работает.
– Ну не работаю официально, – призналась она. – Не хожу я во все эти офисы. Там все равно много не заработаешь. Я заработала эти деньги как женщина. Признаюсь вам, господа полицейские, как на духу: я все эти годы трудилась проституткой на трассе. Калоша ведь в последний раз на шесть с половиной лет присел, а мне каково без мужика? Не с голоду же помирать! Вот и пришлось забыть про гордость и стыд свой, выйти на трассу: обслуживать там дальнобойщиков и всех проезжающих. Вот сосед подтвердить может.
– Я-то чего? – удивился сосед, которого пригласили понятым. – Я по трассам не езжу, у меня и машины-то нет. А то, что она, мягко говоря, проститутка, подтверждаю. К ней все время шастают бомжи и мигранты разные.
– Что ты врешь?! – возмутилась сожительница Колюжного. – У меня приличные гости. Студенты бывали из Конго. Потом ихний дипломат как-то заходил, обещал даже подарок привезти: говорящего попугая или черепаху…
– Тоже говорящую, – усмехнулся сосед.
Тут женщина увидела, как полицейские упаковывают деньги.
– Вы это чего? Обалдели? Это мои деньги!
И бросилась на оперативника, расцарапала ему лицо, хотела укусить. А когда ее оттащили, пнула соседа и стала плевать во всех сразу:
– Сволочи! Гады! Отдайте! Это мое! Помогите! Грабят!
Майор Еремин допрашивал второго подозреваемого, и тот делал вид, что не понимает, что ему инкриминируют.
– Господин следователь, я признаю, что мой знакомый Колюжный пригласил меня помочь разобраться с педофилом, про которого он мне сообщил. Что у него, в смысле у педофила, большие связи во властных структурах и потому ему сходят с рук все злодеяния. Такое ведь бывает иногда, когда наши правоохранительные органы не дорабатывают из-за огромного объема своей нужной людям работы. Я согласился пойти с ним, но с тем только, чтобы удержать Калошу, то есть Колюжного, от самосуда, потому что участвовать в расправе я не планировал. Сейчас вы пытаетесь меня убедить, что он кого-то убил. А я откуда знаю, кого он там убил? Я в машине сидел, и мы с другом моим, помывочнойСаней Семочкиным, как раз говорили, что зря мы согласились, потому что неправильно все это. Если этот педофил кого-то там отпедофилил, мягко говоря, то этим должны заниматься правоохранительные органы. На худой конец, пресса и разные СМИ…
– Но на предыдущем допросе вы показали, что согласились избить педофила за вознаграждение, – напомнил майор.
– Честно говоря, не помню, как соглашался. Выпивши немного был. Домой прихожу – смотрю у меня в кармане доллары. Откуда, думаю? Прежде долларов и в глаза не видел. Звоню Саньке Семочкину и спрашиваю: «Откуда у меня в кармане доллары, ты не знаешь?» А он мне отвечает: «Не знаю и не предполагаю даже, потому что со мной такая же подобная…» как бы это сказать для протокола?.. А, подобная история приключилась. Это уж потом Калоша, с которым мы на зоне познакомились и к которому зашли поговорить насчет обещанной с его стороны работы, сказал, чтобы мы согласились постоять рядом, когда он будет проводить профилактическую работу с педофилом. Ну, раз за это еще и деньги дают, чего не постоять-то.
– Вы были за рулем машины?
– Какой машины? – удивился подследственный.
– Вы были за рулем машины, которая стояла позапрошлой ночью у Поцелуева моста?
– А, вы про эту машину! Я не знаю, откуда она взялась. Калоша говорит, садись за руль, надо съездить по одному делу, ну я и сел. Нормальная тачка. Я спрашивал Колюжного: «Ты что, купил эту лайбу?» А он ответил: «Пока нет еще. Прицениваюсь только».
Вошел Евдокимов.
– Гражданин полковник, – обратился к нему Афонин. – Я признаю, что соблазнился на предложение Колюжного наказать педофила, но клянусь мамой, пальцем его не трогал! А деньги, которые взял у Калоши, могу вернуть куда скажете.
– Вам знаком Абдулла Фатихов?
– Как вы сказали? Абдулла? Не знаю такого. Был, правда, у нас на зоне один Абдулла. Ему такое погоняло повесили, потому что он постоянно налысо голову брил. А вообще его Лешкой звали или Юркой. Лушников его фамилия. Точно, Юркой звали по паспорту, а по жизни – Абдулла.
– Какая у вас память замечательная, – усмехнулся Евдокимов. – Но почему же вы не помните ничего относительно той ночи? Информация вам к размышлению: только что в квартире, где проживал Колюжный, был проведен обыск. Нашли больше ста восьмидесяти тысяч американских долларов. Сожительница Колюжного показала, что он получил ровно двести тысяч в качестве предоплаты за убийство Дмитрия Захаровича Иноземцева.
– Как двести тысяч? – ахнул Афонин.
– А вы не знали? Да ладно, никогда в это не поверю! Он вас подписал на двадцать лет строгача и три тысячи баксов всего предложил?
