Книга Приливы войны, страница 11. Автор книги Стивен Прессфилд

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Приливы войны»

Cтраница 11

— А ты? Возвратишься и продолжишь философскую дискуссию?

Он засмеялся:

— А что ещё остаётся?

Я смотрел, как он уезжает, ведя вторую лошадь в поводу. Однако возвращался он не по той дороге, по которой мы пришли, не вдоль линии часовых в направлении Аспазии-Три, а вверх по склону Асклепия, к тому домику из кедра, где ждала его госпожа Клеонис, женщина с фиалковыми глазами.

Приливы войны
Книга вторая
ДЛИННЫЕ СТЕНЫ
Глава VI
РАЗВЛЕЧЕНИЯ МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА
Приливы войны

Так закончилась моя первая беседа с убийцей Полемидом. Я покинул его и поспешил к Сократу. Проходя по Железному Двору, соединявшему крылья тюрьмы, я подумал о том, что упоминание о давнем вечере может, спустя тридцать лет, вызвать улыбку у нашего друга. К тому же мне было интересно: помнит ли Сократ молодого солдата по имени Поммо? Но я решил не говорить об этом, не желая утомлять воспоминаниями и без того перегруженный ум учителя. Кроме того, я отдавал себе отчёт в том, что толпа друзей и последователей помешает мне побыть наедине с нашим учителем хотя бы несколько мгновений.

Однако когда я пришёл в его камеру, он был один. В тот день одиннадцать судей определили, какой казни он будет подвержен: он должен будет принять ядовитое зелье из цикуты. Хотя этот способ избавлял его плоть от увечья, оглашённый приговор поверг его друзей в такое состояние, что Сократ вынужден был попросить их уйти, чтобы побыть в тишине. Об этом сообщил мне охранник при моём приближении. Я думал, что меня тоже попросят уйти, но, к счастью, Сократ поднялся, жестом приглашая меня войти.

Ясон, ты пришёл от другого твоего подопечного?

Он знал о Полемиде всё — и не только по тому вечеру во время осады Потидеи, но и по последующей его службе в пехоте, по отчётам о днях триумфа Алкивиада на Востоке, когда Полемид командовал галерами. Учитель заметил также о связи между двумя обвиняемыми: один — философ, приговорённый за то, что учил Алкивиада, другой — воин, осуждённый за его убийство.

Вполне вероятно, что присяжные, будучи последовательными, должны, приговорив одного, оправдать другого. Вот шанс для твоего приятеля Полемида, — заметил он.

В то время Сократу было уже за семьдесят. Поседела его борода, а фигура ничуть не изменилась с тех пор, как Полемид видел его во время осады Потидеи. Руки и ноги философа оставались сильными, осанка была энергичной и решительной. Легко можно было представить себе, как этот ветеран хватает щит и доспехи и бросается в битву.

Неудивительно, что философ проявил интерес к другому заключённому и даже посоветовал, как лучше защищать его.

Слишком поздно подавать встречный иск и объявлять приговор незаконным — хотя он, конечно, именно не законным и является. Если только как dike pseudomartyriou, иск о лжесвидетельстве, его можно подать до момента голосования присяжных. — Он засмеялся. — Моё собственное тяжкое испытание, кажется, сделало меня чем-то вроде тюремного адвоката.

Мы поговорили об амнистии, введённой при восстановлении демократии, которая освобождала всех граждан от суда за преступления, совершенные до момента амнистии.

Враги Полемида очень умно поступают, Сократ, обвинив его в правонарушении. В этом очень много грязи. Как он сам признает, достаточно, чтобы вымарать его.

Я кратко пересказал историю Полемида.

Я знал некоторых членов его семьи, — заметил Сократ, когда я закончил повествование. — Его отец Николай был исключительно честным человеком. Он умер, ухаживая за больными во время чумы. А ещё у меня была сердечная — и совершенно целомудренная — дружба с его двоюродной бабушкой Дафной, которая довольно эффективно управляла Военно-Морской Коллегией через своих мужей, второго и третьего. Она была первой женщиной-аристократкой, которая, овдовев, вела свои дела самостоятельно, без мужчины в качестве kyrios, юридического опекуна. У неё даже слуги в доме не было.

Затем наш учитель поинтересовался, какая у Полемида камера.

На той стороне ужасная жара, я слышал. Пожалуйста, Ясон, передай ему эти фрукты и вино. Мне больше нельзя пить, потому что, говорят, вино портит вкус цикуты.

Когда с наступлением вечера возвратились друзья Сократа, их даже позабавило то обстоятельство, что в тюрьме одновременно очутились убийца и философ. Ученик и друг Сократа Критон, довольно состоятельный человек и самый преданный его последователь, рассказал нам, что ещё до суда над учителем он нанял сыщиков, чтобы получить сведения, об обвинителях, разузнать об их собственных преступлениях и таким образом дискредитировать и их самих, и их обвинения. И я подумал, что то же самое я мог бы сделать для Полемида.

В то время у меня на службе состояла супружеская пара средних лет, Мирон и Лада. Они были прирождённые ищейки — хлебом не корми, дай выискать что-нибудь «грязное» о высокопоставленных и могущественных людях. Я решил поручить им выведать, что стало с семьёй Полемида и что двигало его обвинителями. Был ли у них заказчик, и если да, то кто он? Какие цели они преследуют?

Внук мой, я чувствую, что ты заинтересовался моим рассказом и желаешь узнать подробности. Мыс Полемидом были современниками. Рассказывая, он знал, что мне не требуется объяснений. Но ты, принадлежащий к позднему поколению, нуждаешься в более подробном описании тех времён.

Когда мы с Полемидом оба были молоды, ещё до войны, слава Афин гремела, городу далеко было до упадка, в каком он находится сейчас. Дни его были блистательны, и никто подумать не мог, что они минут. Афинский флот бороздил воды Понта и вытеснял оттуда персов. Двести городов-государств платили Афинам дань. Афины были победителем, культурной и торговой столицей мира, главой большого союза.

До Спартанской войны оставались ещё годы и годы, но чутьё подсказывало Периклу, что следует готовиться к ней. Он укрепил порты Мунихия и Зеа, обновил Длинные стены по всей их длине и возвёл Южную стену, «Третью Ногу», как её называли, — на случай, если падёт Северная, или Фалернская. Даже и тогда город останется неприступным.

Ты, внук мой, знаешь об этих несокрушимых чудесах зодчества с рождения и относишься к ним как к данности. Но в то время они представляли собой истинное воплощение гения инженерной мысли. Ни один город в Греции и мечтать о таком не мог, не то чтобы возвести подобные укрепления! Продлить зубчатые стены города, в четыре с половиной мили с каждой стороны, соединив верхний город с гаванями порта Пирей, образовав единую границу по всей суше и таким образом превратив Афины в неприступный остров... Большинство считало это безумием.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация