– А я ведь об этом много говорю на наших летних занятиях под Ученым Древом в колонии в Биг-Суре.
– Ученое дерево? – Брови Майи поползли вверх, а Тони закатил глаза.
– Да знаю, знаю! – Сэл засмеялся и присел в мягкое кресло, поднимая бокал. – Кстати, технари там тоже бывают. Есть один парень, он верит, что новые технологии должны идти от сердца. Приводит туда своих «компьютерных мартышек» и заставляет заниматься йогой, пока им плохо не станет, – он весело фыркнул. – Это будто бы раскрывает сердечную чакру.
Тони молчал. Сэл, конечно, гений, но чтобы его слушать, нужен большой запас терпения.
– Вот в чем проблема такого мышления. Есть простая истина: Америка – это постполитический корпоративный конгломерат, и управляют ею соответственно. Слишком горькая правда для очень многих. Шибко умным проще поверить в то, что для свободы обязательно стоять по часу на одной ноге.
Майя нахмурилась:
– Я тоже йогой занимаюсь – помогает успокоиться, когда злюсь.
– А раньше тебя устраивал «Джек Дэниэлс».
– Я и сейчас не против, но изредка – с ним работать не получается.
– Мы стоим перед лицом будущего, но не способны его разглядеть, – продолжал Сэл. – Я всегда думал, что вы станете теми, кто поведет в будущее остальных. Но вот ты, – он обвиняюще указал пальцем на Майю, – ты просто стегаешь биологические структуры, снова и снова, пока они не сделают то, чего тебе хочется. А ты, Тони? У тебя в руках были медицинские патенты, ты создавал оружие, а теперь собрал супергеройский костюм.
Тони сделал глоток и выплюнул сок обратно. Гадость.
– Она – Эдвард Теллер
[3] в биологии, а ты – Дин Кеймен
[4] в технологиях.
Тони решительно поставил стакан на стол.
– Ну, не надо так, – сказал он. – Дин сделал много хорошего и полезного.
– Ага, а известен он благодаря чему? Сегвею. А Клайв Синклер
[5]? Он превратил Британию в образцовый центр массовых микрокомпьютеров, но запомнили его за C5 – тот же сегвей, только с педалями. Тони Старка запомнят как того, кто изобрел способ чихать в маске. У вас двоих на могилах будет написано «Почти пригодились».
Сэл окинул взглядом своих учеников и улыбнулся.
– С другой стороны, у меня тоже. – Он откинулся в кресле, заливаясь смехом.
Тони покачал головой, надеясь, что Сэл все-таки не прав. Он ведь сделал гораздо больше, чем изобрел пару гаджетов. Было бы здорово не думать о том, что, возможно, он скорее похож на комбинацию Камена и Теллера, отца водородной бомбы. Недавний разговор с Беллингэмом все еще живо всплывал в памяти.
Маллен выбил дверь фургона изнутри и спрыгнул на асфальт. На нем был кожаный плащ чуть выше колен и коричневая футболка, торчащая поверх джинсов.
– Жди здесь! – рявкнул он Нильсену.
– Прям здесь? Перед штаб-квартирой ФБР?
В ответ Маллен лишь улыбнулся, оскалив зубы, и отправился прямиком через зеленую калитку к главному входу. Нильсен пожал плечами и вопросительно глянул на Бека. Тот и не думал парковаться. Скоро Маллен покажет друзьям, чего он на самом деле стоит.
И всем остальным тоже.
Тони решил сменить тему:
– Так чем ты сейчас занимаешься?
– По большей части, – начал Сэл, поднимая брови, – принимаю наркотики. Весь день вывариваю ДМТ из шаманских трав и ухаживаю за грибочками.
Тони раздраженно вздохнул:
– Опять твои гребаные психоделики. – Он подхватил одну из книжек с журнального столика – в аннотации говорилось о приключениях Олдоса Хаксли под мескалином
[6].
– Ты бы никогда не бросил ЛСД, правда?
– Пусть этим компьютерщики занимаются. Всегда предпочитал виски. Но я завязал… много с чем, так что теперь пью только воду.
– Молодец, – похвалил его Сэл. – Я вот стал сомневаться в психоделической ценности ЛСД. Просто проигрывает все твои воспоминания в случайном порядке. То ли дело ДМТ и грибы – гораздо интереснее и живее.
Тони и Майя переглянулись. Иногда кажется, что Сэл из тех, кто творит будущее, а иногда – что ему пора в реабилитационную клинику. ДМТ – галлюциноген природного происхождения. Некоторые верят, что он позволяет достучаться до скрытых участков мозга. Когда-то его использовали шаманы Южной Америки, но никто особенно не изучал. Кроме Сэла, конечно.
А тот продолжал:
– ДМТ интересен тем, что может унести тебя за пределы воспоминаний. А вы знаете, что почти шестьдесят процентов людей видят одни и те же галлюцинации под ДМТ? Теренс Маккена, земля ему пухом, рассказывал о «самотрансформирующихся машинных эльфах». Маленькие технологические артефакты, говорящие на базовом коде, так что их мог понимать любой.
Тут Майя стала слушать внимательнее. Она занималась перепрограммированием мозга с помощью науки. Сэл по сути говорил о том же самом, только вместо манипуляций с физическим кодом в его методе используются психоделики. Тони задумался: а не идут ли все они к одной и той же цели – раскрыть и увеличить человеческие силы, просто разными путями?
– Маккена думал, что заглянул на тот свет. Я считаю, что он увидел операционную систему человеческого тела.
Так оно и есть: Сэл работал над той же биологией мозга, что и Майя. Тони взглянул на нее, пытаясь разобрать, понимает она это или нет. Сэл понимал, почти наверняка, и пытался подтолкнуть своих протеже, навести их на мысль, не говоря прямым текстом, к чему ведет.
– Человеческий мозг спокойно усваивает и перерабатывает ДМТ. Вы об этом знали? Мне кажется, мы и должны его принимать. Мы должны рассматривать свою операционную систему. Возможно, даже взломать. Возможно, мы должны изменять свои тела.
Тони скептически молчал.
– Наркотики – это тоже технология, Тони, – сказал Сэл тоном учителя, объясняющего что-то маленькому наивному ребенку. – Там, где зародился наш вид, росли галлюциногенные грибы. Врачам известно, что они улучшают зрение, а значит, люди могли лучше охотиться. Костюм Железного Человека – в нем ведь тоже есть сенсоры, зум, линзы?
– Есть. – Тони наклонился поближе. Возможно, из разговора и выйдет что-то толковое.
