Сердце в груди колотится, я сжимаю руль, подавляя желание схватить ее за волосы и оттащить от него подальше. Отчего у него такой вид, будто ему нравится происходящее? Почему он дал ей в руки свой телефон?
– О боже, – кряхтит Лайла. – Что она делает?
– Похоже, она и вправду глупая кукла. – Тен хихикает. – Лет через пять у нее будет четверо детей от разных отцов. Вы только посмотрите.
Они хохочут, а у меня удары сердца отдаются в ушах. Я моргаю и опускаю глаза.
Куколка.
Кукла.
Глупая кукла.
Я поднимаю глаза и смотрю на Мейсена. Сукин сын! Он называл «куколкой» меня!
Я отворачиваюсь, чтобы они не заметили моего бешенства. Козел.
Кейтлин с довольным видом отходит от Мейсена и направляется к нам.
– Ты что, дала ему свой телефон? – спрашивает ее Лайла, залезая коленками на сиденье и опираясь одной рукой на изголовье, а другой – на лобовое стекло.
Кейтлин закусывает нижнюю губу и строит из себя скромницу, потом берется за мою дверь и игриво отклоняется назад.
– Ну, я подумала, что после сегодняшней ночи он будет не против получить мой номер.
– Сегодняшней ночи? – с нажимом переспрашивает Тен.
– Да, мы с ним вчера столкнулись на парковке после чирлидинга, – признается она тихим голосом и краснеет. – И всю ночь глаз не сомкнули.
Она так сильно выделяет последнюю фразу, как будто ей есть что скрывать. У меня сводит желудок.
– И какой он? – шепотом интересуется Лайла.
– Настоящий зверь, – улыбается Кейтлин. – Я даже удивилась, что на мне не осталось следов от укусов.
– М-м-м.
Слышу, как Лайла едва слышно присвистнула.
Господи Иисусе.
Кейтлин уходит, улыбаясь, а я старательно делаю вид, что их разговор меня не добил. Хотелось бы верить, что она врет. Он бы на нее не позарился. Мейсен вроде бы не сторонник мимолетных увлечений, так ведь? Когда мы были в библиотеке, он хотел меня. Меня. И это не могло пройти. По крайней мере, не так быстро.
Но… он сказал, что знает, где получить то, чего хочет.
Настоящий зверь. Укусы, суровость, то, с каким видом он берет то, чего хочет, никого не спрашивая… Она отлично его описала.
У меня снова комок в горле. И начинает подташнивать.
– Значит, у плохишей тоже есть положительные стороны, – мурлычет себе под нос Лайла, глядя, как Мейсен садится в свою машину. – А этот пирсинг – держу пари: он приятно холодит кожу, даже самую нежную.
Тен кладет руку мне на плечо. Я отвлекаюсь от своих мыслей и расслабляю руки на руле. Костяшки пальцев уже белые, как снег.
– Поехали, поедим и ограбим мини-бар моей мамы до кино, – говорит он. – Вечером за рулем Лайла, так что я собираюсь напиться в сопли.
Вряд ли сейчас я смогу поесть.
Но, наблюдая за тем, как Мейсен выезжает с парковки и едет неизвестно к кому, я понимаю, что мне не помешает что-нибудь горячительное.
Поездка в автокинотеатр в пятницу вечером для каждого подростка с машиной в Фэлконс Уэлл – лишь повод потусить с народом, особенно учитывая, что кинотеатр открылся после зимнего перерыва всего-то пару недель назад. Стоит прекрасная погода, там есть палатка с едой, музыка орет из магнитол, и я сомневаюсь, что хотя бы четверть приехавших действительно собирается сегодня смотреть кино.
Один из этих глупых модерновых ужастиков с кучей злоключений и непонятной концовкой.
После обеда я заехала домой, переоделась в джинсовые шорты и майку и подождала, пока Лайла и Тен за мной заскочат.
Трей с Джей Ди приехали сразу после нас, и мы все припарковались в первом ряду. Они тут же начали слоняться по парковке, болтать со всеми подряд и веселиться, а я тем временем отправилась к палатке. Мама не позволяет нам пить калорийные напитки, поэтому поездка в кино – редкая возможность выпить колы.
Я подхожу к киоску, встаю в очередь, беру стаканчик и насыпаю в него лед.
– Ты выронила его прошлой ночью, – слышу приятный голос.
Резко поднимаю голову – справа от меня стоит Мейсен. У бабочек в животе начинается праздник.
Опустив глаза, вижу, что у него в руках мой ингалятор, и нервно оглядываюсь, чтобы убедиться, что за нами никто не наблюдает. Я выхватываю лекарство у него из рук и засовываю в карман. Черт. Должно быть, забыла его на полу в библиотеке после того, как…
Опять поворачиваюсь к автомату с газировкой, молча наливаю колу в стакан и закрываю его крышкой.
– Как дела? Что нового? – спрашивает он.
Но я отказываюсь разговаривать. Забрав напиток, продвигаюсь вперед вместе с очередью, беру соломинку и недовольно поджимаю губы. В уме всплывает картинка: полуобнаженная Кейтлин обхватила его ногами на заднем сиденье машины. Я нажимаю соломинкой на прилавок, пытаясь снять упаковку, но она соскальзывает и ломается.
Выкидываю ее в мусор и беру новую. Как он мог так на нее смотреть? Как он мог предпочесть ее мне? Как он мог целовать ее или еще кого-то, кроме меня? Я думала, он другой.
– А, так ты все слышала, – говорит он, пока я выбираю конфеты. – Я доволен. Так и было задумано.
Я наклоняюсь и беру пакетик мармелада.
– Никому нет дела до того, чем ты занят, придурок.
Он подходит еще на шаг ближе.
– У тебя же есть парень, – говорит он и пожимает плечами. – А у Кейтлин чертовски классная фигура, да и в постели она хороша…
Я так сильно сжимаю в руке стаканчик, что с него слетает крышка, кола выплескивается и течет по моей руке.
Проклятье.
Он усмехается, а я хватаю салфетки и бросаюсь судорожно вытирать руку.
Хороша в постели? От одной только мысли о том, что он с ней был, что прикасался к ней, мне хочется засунуть резиновый член ему в нос.
Козел.
И у меня нет парня. Только кавалер на выпускной бал.
Он наклоняется ближе и самодовольно заявляет:
– Ты ревнуешь.
Я снова надеваю крышку на стаканчик, выкидываю грязные салфетки и поворачиваюсь к нему, сверкая глазами.
– Куколка, значит? – возмущенно спрашиваю я, резко меняя тему, чтобы не продолжать этого разговора. – Или глупая кукла? Ты издеваешься?
Он начинает хохотать.
– Я думал, ты быстрее догадаешься.
– Не смей меня больше так называть!
А потом я бросаю взгляд в сторону и замечаю пару девчонок из школы, которые любопытно косятся на нас. Я понижаю голос.
– И я не ревную. Просто не хочу, чтобы ты втягивал меня в свою грязную возню.
