Уилксу хотелось понаблюдать, как он будет действовать дальше, но он понимал, что рано или поздно полковник все узнает. Продолжать скрывать нет смысла.
– Да, сэр. Я взял еще одного человека, сэр.
Стивенс заморгал, будто еще не до конца оправился от гиперсна.
– Что?
– Гражданский эксперт по чужим, сэр.
– Что?! Вы спятили? Это совершенно секретная военная миссия, сержант! Да я вашу задницу под трибунал отправлю! Брошу вас в такую яму, что свет с потолочных ламп будет идти до вас сотню лет!
Уилкс слышал за спиной смешки некоторых бойцов, но не стал оборачиваться и смотреть, кто именно смеется.
– Да, сэр, – сказал он.
Стивенс перевел взгляд на морпехов, и Уилкс знал, что он пытается вычислить среди них постороннего. Пытается, но не может.
– А ведь я всем говорил, что вы ненадежны! – взвился он. – Вы едва не загубили всю миссию, мистер! Для правительственных кораблей расчет точной массы чрезвычайно важен, когда дело касается прыжков через несколько световых лет! Из-за одного лишнего человека во время гиперпрыжка нас могло забросить черт знает куда, мы могли промахнуться на целый парсек!
– Я позаботился о балансировке, сэр. Перед взлетом я сбросил со склада пятьдесят килограммов какого-то дерьма с клубничным вкусом.
За спиной Уилкса Бюллер шепнул Изли:
– Это плохо. Я как раз люблю дерьмо с клубничным вкусом…
– Тихо ты, – шепотом осадил его Изли.
– Я брошу вас на гауптвахту, а код от замка уничтожу, – продолжал Стивенс, все еще пытаясь распознать, кого же Уилкс провел тайком. Но, поскольку никто еще не успел снять халаты, Билли ничто не выдавало; под ее халатом скрывалась больничная одежда, а не спальный костюм. Это было глупо, но Уилкса позабавила неспособность Стивенса распознать самозванца. Это только подтвердило сложившееся у него о полковнике мнение.
Пора напомнить о себе.
– Сэр, вы могли бы так поступить. Но, боюсь, у Генштаба возникнет вопрос, почему капитан корабля не высадил незаконно проникшего на него пассажира, учитывая, что окончательная проверка входит в обязанности капитана. Сэр.
Уилкс знал, что для Стивенса это первая полевая миссия в роли командира, и что тот пойдет на все, чтобы не скомпрометировать себя. А теперь пришло время для кульминации.
– Сэр, могу я поговорить с вами наедине?
Стивенс был в бешенстве, в этом не было сомнений, но он все же понимал, что следует хорошенько обдумать все вопросы, попытаться понять, как он будет выглядеть по возвращении на Землю. Сам-то Уилкс и половину ломаного кредита не поставил бы на то, что они вернутся домой, поэтому ему было все равно, но Стивенс наверняка думал иначе.
Стивенс развернулся и зашагал к стене ближе к хвостовому отсеку.
Уилкс последовал за ним. Солдаты, которые стояли за их спиной по стойке «смирно», расслабились и навострили глаза и уши.
Когда они отошли на достаточное расстояние, Стивенс повернулся к Уилксу. Судя по его лицу, ярость в нем ничуть не утихла.
– Надеюсь, это что-то важное, Уилкс.
– Сэр, если вы сможете представить дело так, будто это вы взяли на себя ответственность за гражданского эксперта на борту, то не будет никаких проблем. В ваших логах ведь сохранился код ПСЗ, верно?
Стивенс буравил Уилкса взглядом. Если бы вместо глаз у него были лазеры, Уилкс бы уже превратился в кучку пепла на полу. У Уилкса не было доступа к логину командира корабля, его навыков не хватило, чтобы взломать бортовой журнал, но он был практически уверен в том, что полковник установил себе код ПСЗ – «прикрой свою задницу», – и сделал это перед началом миссии. Это была стандартная процедура у слишком нервных офицеров. Код хранился без дела, пока не всплывала какая-нибудь ерунда. Все было довольно просто. Каждой записи в журнале автоматически присваивалась дата и время; код ПСЗ же представлял собой некую неважную и неприметную запись, касающуюся происходящего на борту, но с туманной формулировкой. Если происходила непредвиденная ситуация, офицер мог прикрыть себя, заменив данные в коде, и тогда фраза приобретала совершенно иной смысл, будто бы офицер предполагал такой вариант развития событий. Можно было записать практически любую длинную фразу о чем угодно, компьютер никак не сможет ее идентифицировать, а офицер будет настаивать, что он (или она) предвидел именно эту ситуацию заранее, вот же – все зафиксировано, но зашифровано таким образом, чтобы скрыть от любопытных глаз.
Допустим, оказалось, что повар ворует припасы и продает их на черном рынке. К моменту инвентаризации недостача достигла уже пары центнеров. За такое командира экипажа вряд ли погладят по головке, но если у вас есть код, в котором значится что-то вроде: «Подозреваю, что повар ворует еду, не буду вмешиваться, чтобы набралось достаточно улик для формирования дела» – то вы молодец, вы вычислили преступника, а ваше бездействие было вызвано лишь тем, что вы хотели удостовериться, что не ошиблись. Это старый трюк, и никто из тех, кто прослужил больше десяти минут, уже не купится на такое, но нерадивые офицеры по-прежнему им пользовались. Уилкс не сомневался, что Стивенс тоже подстраховался.
– Почему я должен вам помогать?
– Потому что этим, сэр, вы помогаете самому себе. Я пущу слух, что наш… скажем так, спор, был всего лишь хитрым маневром с вашей стороны, чтобы не посвящать всех в тонкости секретной операции, о которой им знать вовсе не обязательно. Когда мы вернемся на Землю, вы будете в безопасности, а я тихо отправлюсь туда, куда вы мне скажете.
Стивенс задумался. Эта идея ему не нравилась, Уилкс понимал это, но дело касалось репутации Стивенса, а вопрос собственной репутации был для полковника одним из самых важных на повестке дня.
– Хорошо, – сказал он. – Покажите мне его.
– Ее, – поправил Уилкс.
– Где вы ее вообще откопали?
– В психиатрической лечебнице. Сэр.
14
В столовой Уилкс сел рядом с Билли. Они оба взяли сублимированные яйца и галеты из «Набора космической еды» для микроволновки. В больнице Билли кормили похуже, но это осталось в прошлом.
– Ты в порядке, детка?
Она кивнула.
– Ага. Мышцы слегка побаливают, руки и ноги не очень хорошо слушаются, но в остальном все нормально.
Уилкс принялся за омлет, который оказался чересчур ярко-желтым, а Билли оглядела столовую. Первый отряд сидел за соседними столами, группами по двое-трое. Всего их было восемь человек, и уже через несколько часов после пробуждения Билли начала различать имена и лица. Пять мужчин и три женщины. Женщин звали Блейк, Джонс и Мбуту. Мужчин – Изли, Рамирез, Смит, Чин и еще высокий блондин, Бюллер. Помимо них на корабле было еще три отряда колониальных морпехов, всего тридцать два бойца, плюс девять членов экипажа. Считая ее, Уилкса и капитана Стивенса, всего на планету, кишащую чужими, летело сорок четыре человека.
