Керг нерешительно покосился на край поляны, где с достоинством возлежал гигантский черный зверь, однако спросить впрямую не отважился — мастер Викран сегодня был на редкость хмур и неразговорчив. Он даже не вмешался в инструктаж, проводимый здесь же, на этой самой поляне. Ничего не добавил, демонстративно отстранился от стаи и вообще выглядел так, будто происходящее его совершенно не касалось. Тогда как мысли, судя по его отрешенному виду, бродили где-то очень далеко.
— Начали, — ровно велел в тишине лер Уртос, и обе стаи ринулись навстречу друг другу.
Мастер Викран проследил за нашедшими друг друга Кергом и Дакралом, пару секунд рассматривал их ухмыляющиеся физиономии, а потом успокоенно отвернулся: все, больше их контролировать не надо. Эти двое примирились с существованием друг друга и дров уже не наломают. А за остальными присмотрят Борже и Уртос, так что в действительности присутствие охранителя здесь совершенно не нужно.
Маг тяжко вздохнул, отворачиваясь, и прикрыл глаза: неспокойно ему было. Всю вчерашнюю ночь и весь этот день неспокойно. Особенно вечером, когда он некстати вспомнил, что самолично запретил Айре соваться не только в Волчий лес, но даже в тренировочный зал.
Нельзя им было рисковать. Нельзя лишний раз оказываться вместе. Но… проклятье! Как же тяжело быть одному, зная, что где-то там она отчаянно тоскует! Сам бы он выдержал разлуку. Но одно дело мучиться самому, а совсем другое — понимать, что это причиняет ей боль.
Неожиданно его внимание привлек неясный шум. Словно кто-то невидимый пролетел над поляной, расправив кожистые крылья. Волк прянул ушами и втянул ноздрями воздух, однако запаха не почувствовал и расслабился: показалось… просто летучая мышка пронеслась поверху. Маленькая, черная и проворная. Совсем как Айра, когда пряталась от него во время своих прогулок.
Викран тихо вздохнул.
Как он мог ее не заметить еще тогда? Почему не почуял? Она же всегда была рядом. Долгие месяцы. Чудная, неповторимая, отчаянная и смелая настолько, что не побоялась полюбить одного глупого, растерянного мага, щедро подарив ему не только новую жизнь, но и самое настоящее счастье — счастье знать о том, что она просто есть в этом мире. Ждет его. Не помнит его ошибок. Стремится навстречу. И прощает все, что он по глупости своей натворил.
Какое-то время волк просто лежал, целиком погрузившись в воспоминания. Кажется, даже начал непроизвольно улыбаться, чувствуя щемящую нежность от мысли, что наконец-то нашел свою Эиталле. Блаженно прикрыв глаза, раз за разом вызывал в памяти ее образ, вспоминал ее голос, сводящий с ума вкус ее губ, собственный восторг и с трудом сдерживаемое ликование от каждого подаренного ею взгляда… едва не заурчал, чувствуя острую необходимость увидеть ее прямо сейчас. А потом ощутил, как что-то осторожно тронуло его за холку, вздрогнул от неожиданности и стремительно обернулся, инстинктивно обнажая острые зубы.
«Что за?!..»
Крохотная черная мышка, взобравшаяся ему на спину, испуганно пискнула и виновато сжалась, судорожно цепляясь лапками за толстые волоски.
Откуда она взялась? Как пробралась? Наконец зачем?!
Он не сразу понял. На фоне его густой шерсти гостья была совершенно незаметна. Если бы не уткнулся в нее носом, вовсе бы не заподозрил, что она здесь есть. Только широко распахнутые глазенки смотрели неотрывно, да носик-пуговка тревожно шевелился, не зная, куда деваться от пристального взгляда хищных волчьих глаз.
Викран изумленно замер, но ее глаза вдруг наполнились надеждой, а затем в них проступило обожание, смешанное с искренним раскаянием и неподдельной радостью от встречи.
Он неверяще охнул и наконец увидел сложное плетение, помогающее ей оставаться невидимой для магического взора.
«Айра?! Ты что тут делаешь?!»
«Привет, — виновато шмыгнула носом мышка. — Я соскучилась и решила тебя навестить».
«Вы с ума сошли?!»
Мышка поспешно юркнула ему на шею, где потерлась носом, окончательно зарылась в густой мех и счастливо замерла.
«Вик…»
Викран машинально прижал ее щекой, чтобы не упала, представил, что ей пришлось вытерпеть, чтобы стать такой маленькой, и мысленно застонал.
«Айра, ну что же ты творишь?!»
«Я немножко, — шепнула она беззвучно. — Не бойся, никто не заметит — мы новую сеть сплели. Теперь у меня даже запаха нет, так что никто не учует».
«Тебе спать пора!»
«А я сплю, — призналась мышка. — У себя в комнате. А Керу никто не запрещал гулять по Волчьему лесу. Поэтому мы подумали и решили, что ничего страшного не будет, если мы чуть-чуть пробежимся».
«Кер?!» — изумленно замер волк.
«Ага. Я тут лишь краешком. Только чтобы на тебя посмотреть и сказать, что ужасно скучаю».
Викран на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, что, вопреки всем обещаниям и твердому решению быть стойким, бессовестно радуется ее хитрости. Что дико рад ее видеть и счастлив, что она все-таки нашла способ отыскать его в эту тоскливую ночь.
В груди, как по мановению волшебной палочки, бесследно исчезла пугающая пустота, которая всегда возникала, если ее не было рядом. Сердце взволнованно заколотилось. Дыхание стало частым, прерывистым. Не в силах отказаться от такого чуда и заставить ее уйти, маг ласково потерся щекой о хрупкое мышиное тельце и почувствовал, как губы сами собой расплываются в блаженной улыбке.
«Ох, Айра… что мне с тобой делать?»
«Любить. Обнимать. Целовать, — хихикнула она, устраиваясь поудобнее. — Я согласная. Честно-честно! Можешь даже наказать, если хочешь».
«И накажу, — тихо заурчал волк, с наслаждением прижимаясь к ней щекой. — Вот завтра и накажу. Не забыла, что после обеда у тебя боевая и защитная магия?»
Айра хмыкнула.
«Что, замучаешь вопросами? Или на практике заставишь показать что-нибудь совсем невообразимое?»
«Я подумаю над этим», — пообещал Викран, все еще сладко жмурясь.
«Я буду очень ждать».
Он не выдержал и тихо, облегченно рассмеялся, когда ее блестящие лукавством глаза бесстрашно уставились в ответ. Хитрая мышка уютно устроилась у него на шее, обхватила лапками, обвила для надежности тонким хвостиком и теперь с нежностью смотрела на его страшноватую морду, на которой вдруг проступило странное выражение.
В этот момент он позабыл обо всем — о лесе, о стае, об азартно борющихся учениках, которые постепенно входили во вкус новой забавы. О взрытой земле, чьи комья порой невежливо шлепались прямо у него перед носом. О диком шуме, производимом вспыльчивыми виарами. О грозном шипении, издаваемом разыгравшимися вампами. О Борже. Об Уртосе. Даже о том, что надо бы повернуться и сделать вид, что хотя бы немного интересуется успехами учеников.
Он бы еще долго лежал, впитывая всем существом волнующую близость Эиталле. Смотрел в ее горящие глаза, полные света и тепла. И, наверное, никогда не устал бы это делать… но она вдруг встрепенулась, беспокойно пискнула и, подпрыгнув на месте, проворно юркнула куда-то вниз.
