— Ты должен понимать, что ни один старейшина, даже имея на твой счет свои мысли, не способен переломить волю Совета.
— А у него были на мой счет какие-то мысли?
— Вставал вопрос о твоем изгнании, — обронил эльф, складывая руки на груди. — А некоторые из старейшин были бы не прочь навсегда избавиться от позора рода Эльтариа, который в силу сложившихся обстоятельств закончился на тебе — полукровке, владеющем исконными умениями эльфов. Виорану было нелегко склонить на свою сторону большинство голосов. А решающим аргументом в твою пользу могло стать только одно — уникальные способности, которыми ни один из чистокровных эльфов не обладает.
Викран недобро прищурился.
— И что? Предлагаешь сердечно отблагодарить его за это?
— Виоран спас тебе жизнь, — спокойно повторил побратим. — И хотя бы ради этого ты должен увидеть то, что он показал мне через зеркало. Если не понравится, можешь забыть и уйти. Никто и ничего от тебя не требует.
— Зачем же тогда он просил тебя это сделать?
— Скажем так: твои проблемы тревожат его настолько, что второй по силе маг Западного леса отчего-то рискнул просить помощи у бывшего Восточного старейшины. Некогда отрекшегося и на долгое время утратившего в глазах своего народа уважение. Потом, конечно, вернувшего его, но данный факт имел место быть. И, поверь, для существа такого ранга, как Виоран, подобная просьба в глазах его подданных граничит с унижением. А вот ради чего он на это пошел, тебе решать, брат. Я просто передаю то, что просили. Заметь, очень вежливо и настойчиво просили.
Викран поджал губы.
— Считаешь, оно того стоит?
— Если тебе нужен мой совет, то я его уже высказал. А если хочешь услышать, что я об этом думаю, то… знаешь, за последнее время мое мнение о твоих сородичах сильно улучшилось. По крайней мере, об одном из них. Настолько, что я, пожалуй, не откажусь побеседовать с ним еще раз. Боевой маг тяжело вздохнул.
— Хорошо. Если ты так считаешь, то я согласен.
Лер Совенарэ тонко улыбнулся и протянул руку.
— А я и не сомневался.
ЭПИЛОГ
Он вернулся в оживленно бурлящую академию далеко за полночь. Сперва собирался нарушить давнее правило и порадовать Айру какой-нибудь мелочью вроде танца или прогулки. Даже усмехнулся про себя, представив, какие лица при этом станут у учеников, когда его увидят на Балу. Но подобной жертвы, к счастью, не потребовалось: Айра уже покинула танцевальную залу и вообще пределы освещенной территории.
Он намеренно дал ей время наговориться с друзьями и неожиданно обретенным братом. Намеренно остался в стороне, желая предоставить выбор именно ей. Желая доставить ей удовольствие, поскольку понимал, что в его присутствии ни с Бриером, ни с Кергом или Дакралом никакого веселья не получится. Да и Вэйр, надо сказать, все еще чувствовал себя довольно скованно.
Кажется, известие о смене статуса боевого мага выбило его из колеи. Так что Викран не стал им мешать: он хотел, чтобы свой второй Бал Айра провела так, как положено, — весело, со смехом, с танцами и кавалерами, которых вокруг нее, к его странной гордости, крутилось весьма немало.
Викран, идя по ярко освещенному парку, слабо улыбнулся: сейчас он, как и когда-то давно, шел, почти не разбирая дороги. Думая о ней. Слыша в голове ее голос. Чувствуя всем существом ее легкий запах. И постоянно ощущая взволнованное биение ее сердца. Правда, теперь в нем не было страха. Не таилось тревожное ожидание. Не мешалось беспокойство, не пряталась твердая решимость, не плескалась тоска и не билась пугливая мысль о предстоящем побеге.
Она ждала его — это правда. И на этот раз ждала с затаенной надеждой. Ждала давно и с внутренним трепетом. Одна. С такой же улыбкой, какая играла сейчас на его губах.
Викран прикрыл глаза, следуя в темноте за ведомым только ему одному ориентиром. Почти как в ту ночь, когда она разбила его окно и вырвалась на свободу гордой соколицей. Он слышал ее непрерывно. Ощущал каждый ее вздох. И теперь, будто дикий зверь, шел по свежему следу, уже не обращая внимания, куда ступают его лапы, какие чащи мелькают перед его взором, что за лица проносятся мимо и что за стены встают у него на пути.
Он даже не задумался, когда сотворил короткий портал. Машинально установив место, рассеянно щелкнул пальцами и быстро шагнул, не сразу увидев, куда именно привела его маячившая перед глазами нить. А потом удивленно поднял голову и в немом изумлении уставился на закрытые двери своей собственной башни, после чего сильно вздрогнул и коротко выдохнул:
— Айра…
И вот тогда наконец услышал долгожданный ответ — на грани ощущений, на границе сознания, как легкий зов, полный едва заметного нетерпения. Ласковый, нежный, трепещущий. Немного смущенный, но от этого еще более заманчивый. Такой, каким должен быть зов любящей девушки, пришедшей на встречу с возлюбленным. И было в нем столько тепла, столько затаенной надежды, что Викран неверяще замер.
— Иди, — вдруг со смешком посоветовал кто-то внутри. Кто-то мудрый, опытный, много поживший. — Нехорошо заставлять себя ждать. И совсем уж неприлично тянуть с неизбежным, отговариваясь какими-то глупостями. Ты ведь любишь ее? Хочешь быть рядом? Хочешь стать ближе и познать ее до конца? Так иди же, неразумный, пока она желает того же! Иди и скажи, что принадлежишь ей всей душой! Ты ведь мужчина? Так докажи наконец свои чувства! И сделай так, чтобы она никогда об этом не пожалела!
Спохватившись, что действительно заставил ее ждать, маг рывком распахнул дверь, черной птицей взлетел по крутой лестнице. Слыша в голове все тот же насмешливый голос, в подробностях объясняющий его ошибки, сбросил с плеч мешающийся плащ и уронил на кресло ненужные ножны. Наконец, ослабил завязки внезапно ставшего тугим ворота, ненароком коснувшись дремлющей Кеари. На одном дыхании промчался сквозь череду пустующих комнат, а потом с громко бьющимся сердцем подошел к собственной спальне.
Айра…
Нет, это глупо… нелепо… просто безумие — бояться того, чего просто не могло и не должно было случиться. Но недавнее прошлое так и не успело отпустить его на свободу.
Викран, старательно отгоняя от себя видение исчезающей во тьме соколицы, несколько секунд стоял посреди пустого кабинета и лишь потом заставил себя толкнуть тяжелые створки, подспудно опасаясь увидеть такую же безрадостную картину, что уже видел однажды. В такую же темную и непроглядную ночь…
Спальня, как и тогда, пустовала.
Он кинул быстрый взгляд на пол, аккуратно застеленную постель, на невысокий стол у окна, где, против ожиданий, не появилось никакой записки. Наконец недоверчиво посмотрел на горящую на подоконнике свечу — уже не тот жалкий огрызок, ритмично повторяющий биение его уставшего сердца, а самую обычную, восковую, совсем новую, у которой не так давно появилась высокая и гордая соседка. Наконец подметил неясную тень за отдернутой шторой и с невыразимым облегчением шагнул на балкон.
