В машине наступило молчание.
— Вы знаете, что я прав, — добавил Дэнни. — Просто вам всем это не по вкусу.
— Кстати, о властных структурах, — произнес Рик Хаттер. — По-моему, подъезжаем.
Вытащив небольшую прямоугольную сумочку с пружинной клипсой, Дженни Линн аккуратно прицепила ее на ремень. Судя по лейблу «Гортекс», сумочка была водонепроницаемой. Карен Кинг тут же полюбопытствовала:
— Это что, для наглядной демонстрации?
— Ну да, — отозвалась Дженни. — Если они действительно хотят предложить работу… В общем, я подумала… — Она пожала плечами. — Тут все мои образцы летучих сигнальных веществ, уже экстрагированные и очищенные. А ты что взяла?
— Тоже химию, детка, — ответила Карен. — Бензохинон, уже в аэрозольном баллончике. Отлично обжигает кожу, глаза — может, он и из жуков, но для самообороны лучше химиката и не придумаешь. Безопасный, короткого действия, органический. Практически готовый продукт.
— И, конечно же, для коммерческого использования? Другого я от тебя и не ждал, — буркнул Рик Хаттер.
— Потому что мало твои морали слушала, Рик, — отрезала Кинг. — А что? Ты хочешь сказать, что сам вообще ничего не захватил?
— Вообще-то нет…
— Врешь.
— Ну ладно, так и быть. — Хаттер похлопал себя по карману рубашки. — Тут вытяжка из млечного сока того дерева, химатантуса. Намазываешься — и любым паразитам, что залезли под кожу, сразу каюк.
— По мне, так тоже вполне коммерческий продукт, — заметила Карен, поворачивая руль, и «Бентли», словно приклеившись к дороге, четко вписался в очередной крутой язык серпантина. — Может, еще заработаешь на нем свои миллиарды.
Оторвавшись на секунду от дороги, она одарила его недоброй ухмылочкой.
— Ну уж нет, — запротестовал Рик, — меня интересуют лишь биохимические механизмы, лежащие в основе…
— Грузи все это будущим инвесторам.
Карен бросила взгляд на Питера, который расположился рядом на переднем сиденье.
— Ну а ты? У тебя ведь тоже замыслов полная голова. Взял с собой что-нибудь?
— Вообще-то, — медленно проговорил Дженсен, — взял.
Нащупывая в кармане куртки компакт-диск, Питер Дженсен ощутил нервную дрожь. Теперь, уже входя в главное здание «Наниджен», он осознал, что план свой разработал далеко не окончательно. Предстояло каким-то образом перед лицом всех собравшихся выманить у Бендер и Дрейка признание в содеянном, и если он даст всем прослушать запись их разговора, которой его снабдил Хорхе, это наверняка послужит нужным толчком. А если признание услышат все студенты до единого, то Дрейку будет просто некуда деваться, мстить он не станет. Всего их семеро — сразу такому количеству людей он ничего не сделает.
По крайней мере, именно таков был план Питера.
Полностью погрузившись в собственные мысли, он машинально двигался вместе с остальными вслед за Элисон Бендер.
— Сюда, пожалуйста, дамы и господа…
Все столпились посреди обширной и весьма элегантной приемной, отделанной черной кожей.
— Мне нужны ваши мобильные телефоны, камеры и вообще любое записывающее оборудование, которое при вас имеется, — потребовала Элисон. — Оставите его здесь, на обратном пути заберете. И не забудьте каждый подписать обязательства о неразглашении, пожалуйста.
Она раздала готовые бланки. Питер бездумно поставил подпись, даже не удосужившись прочитать документ.
— Тот, кто не хочет ничего подписывать, может подождать окончания ознакомительной экскурсии здесь, — предложила Бендер. — Есть такие? Нет? Все хотят пойти? Отлично. Тогда за мной.
Она устремилась в коридор, за дверями которого их уже поджидал Вин Дрейк. За стеклянными стенками по обеим сторонам центрального коридора тянулись ряды биологических лабораторий, оборудованных по последнему слову техники. Обилие сложных электронных приборов и аппаратов навело Питера на мысли о том, что в такой обстановке, скорее, уместны инженеры, а не биологи. В «Наниджен» было тихо, рабочий день подошел к концу, хотя кое-где все же еще сидели люди — судя по всему, работа тут не останавливалась даже по ночам.
Шагая по коридору вдоль череды лабораторий, Вин привычно тарабанил:
— Протеомика и геномика… химическая экология… Фитопатология, в том числе растительные вирусы… Стохастическая биология… Электрическая сигнальная система растений… Ультразвуковая лаборатория по изучению насекомых… Фитоневрология, это из области межклеточных медиаторов у растений… Питер, а вот и твои любимые яды и токсины… Летучие субстанции арахнидов и жесткокрылых… Бихевиористическая физиология — управление социумом посредством экзокринной секреции, тут, в основном, муравьи…
— А для чего вся эта электроника? — спросил кто-то.
— Для роботов, — пояснил Дрейк. — После каждого выхода «в поле» их нужно перепрограммировать и иногда чинить. — Он ненадолго примолк и оглядел собравшихся. — Вижу здесь много недоумевающих лиц. Ладно, давайте зайдем, глянем поближе.
Все гуськом потянулись в лабораторию справа. Здесь ощутимо пахло землей и прелыми листьями. Винсент подвел их к большому столу, на котором стояло несколько уже виденных ими квадратных поддонов с землей. Над каждым нависала видеокамера на суставчатом штативе.
— Это образцы, доставленные из леса, в котором мы сегодня побывали, — сказал Вин. — Каждый предназначен для своего отдельного проекта, но над всеми без исключения работают роботы.
— Где? — удивилась Эрика. — Не вижу никаких…
Дрейк настроил свет и поправил камеру. На мониторах сбоку стал виден какой-то крошечный белый объект, во много раз увеличенный.
— Это и есть такая машина. Тоже роет землю и тоже добывает образцы, только на сей раз совсем микроскопические, — рассказал Винсент. — И работы у нее по горло, потому что этот небольшой пласт земли содержит в себе целый необъятный мир со множеством сложных взаимосвязей, до сих пор неизвестный человеку. Здесь триллионы микроорганизмов, десятки тысяч видов бактерий и простейших одноклеточных, и едва ли не все они до сих пор не описаны наукой. В таком маленьком клочке земли могут скрываться тысячи миль тончайших мицелиальных, грибничных нитей, миллионы микроскопических рачков и прочих мелких насекомых, слишком крошечных, чтобы разглядеть их невооруженным глазом, десятки земляных червей различного размера. На самом-то деле в этом квадратике земли со стороной всего в один фут обнаружится больше микроскопических живых существ, чем крупных живых существ на всей нашей планете! Только задумайтесь об этом. Мы, человеческие существа, живем на поверхности. Мы уверены, что именно тут и есть жизнь. Мы мыслим в масштабах людей, слонов, акул, деревьев в лесу… Но такие представления отнюдь не соответствуют действительности. Настоящая, исконная, фундаментальная жизнь бесконечно бурлит, копошится и без устали множится там, этажом ниже. И именно там нас и ждет множество новых великих открытий!
