К сожалению, из-за развода родителей Люси также предстояло провести бо льшую часть лета не в Лейк-Финиксе – факт, с которым мне трудно было свыкнуться. Лето мы всегда проводили вместе, и я понятия не имела, что буду делать без нее. Мы даже пробовали обратиться за помощью к моим родителям, собрали их как-то вечером на застекленной террасе и изложили им суть дела – Люси могла бы пожить с нами этим летом, пока ее родители в Нью-Джерси встречаются с адвокатами и прибегают к помощи посредников, что бы это ни означало. Люси могла бы воспользоваться преимуществами жизни в Лейк-Финиксе, подышать свежим воздухом и не путаться у родителей под ногами. Она жила бы в моей комнате, и мы даже договорились, что будем по очереди спать на моей кровати и на раскладушке.
Но родители не разрешили, и теперь, пробыв в Лейк-Финиксе лишь две недели, Люси уезжала. Мы должны были попрощаться, и хоть расставались в конце каждого лета, сейчас все было не так, как прежде.
– Слушай, – сказала Люси, тщательно приглаживая челку. Мне нравилась ее челка, и поэтому я ужасно ей завидовала. Меня даже постригли прошлой осенью, но получилось совсем не как у Люси – у нее волосы лежали ровно, мои же, пушистые и непослушные, всегда были в беспорядке, из-за чего маме приходилось покупать мне повязки для волос. К началу лета я снова обросла, и мне не пришлось признаться Люси, что я пыталась ей подражать.
– Мама говорит, что если ей достанется дом и все получится, я смогу скоро сюда вернуться, может быть, через месяц. – Люси попыталась произнести последнее слово с оптимизмом, но вышло довольно безнадежно. Что мне делать целый месяц без Люси?
– Да, – я изобразила бодрость, хотя на душе было тоскливо. – Это было бы здорово. – Я широко и фальшиво улыбнулась, Люси внимательно посмотрела на меня, и мы обе расхохотались.
– Таких вруш, как ты, свет не видывал, – сказала Люси.
– Знаю, – подтвердила я, хоть и не могла вспомнить ни одного случая, когда по желанию или необходимости соврала ей.
– Но ты, по крайней мере, будешь не одна-одинешенька, как я, – Люси театрально вздохнула. – Мне будет так скучно.
– Мне тоже будет скучно, – заверила я ее. – С кем мне здесь дружить?
Люси пожала плечами и почему-то, избегая моего взгляда, предположила:
– С твоим другом Генри, может быть.
– Это совсем другое, – ответила я. И хоть и знала, что несправедлива к Генри, продолжила: – Ему бы только ходить в лес да рассматривать камни. Он ужасный зануда. – На самом деле это было не совсем так и, сказав это, я почувствовала угрызения совести. Но ведь я старалась ободрить Люси.
– Люси, – позвала со стороны дома миссис Марино. Я обернулась и увидела ее на подъездной дорожке, рядом с готовой к отъезду нагруженной машиной.
Люси тяжело вздохнула. Мы обе понимали, что пришло время расставаться, поэтому собрали «скитлс» и пошли к дому. На подъездной дорожке мы хлопнули друг друга по поднятым ладоням – большую часть прошлого лета отрабатывали этот ритуал, включавший двукратный оборот каждой участницы вокруг себя, – потом попрощались и торопливо обнялись. Мама Люси сказала, что если они сейчас же не выедут, то попадут в пробку.
Я стояла рядом со своим велосипедом на подъездной дорожке к их дому и смотрела, как машина выезжает на улицу. Люси, высунувшись из окна, махала мне рукой, пока я не потеряла ее из виду. Только тогда я села на велосипед и медленно покатила домой. Мне вовсе не хотелось туда, но ничего другого не оставалось. Идти одной на пристань или в бассейн теперь казалось просто невозможным.
– Эй, Эдвардс! – Я оглянулась, хотя знала, что это Генри. Он затормозил рядом со мной. С недавних пор он всех звал по фамилиям и хоть требовал того же и от меня, я отказывалась называть его Кроссби.
– Привет, Генри, – я слезла с велосипеда и ударила ногой по педали, заставив ее крутиться. Генри тем временем кружил возле меня.
– Где Марино? – спросил он.
У меня уже голова шла кругом о того, что приходилось следить за ним.
– Люси уехала на лето, – сказала я, вникая в смысл каждого сказанного слова. – На бóльшую часть лета, по крайней мере.
Генри остановился и поставил одну босую ступню на землю.
– Вот облом, – сказал он. – Печальная новость.
Я кивнула, хоть и не была уверена, что он говорит искренне. Они с Люси никогда особо не ладили – он находил ее излишне изнеженной, а она обзывала его всезнайкой. В тех редких случаях, когда мы пробовали проводить время вместе, я чувствовала себя судьей на ринге, которому все время приходится разнимать бойцов, и это было очень утомительно. Поэтому я старалась встречаться с Люси и Генри порознь, так было лучше для всех.
– Итак, – сказал Генри, продолжая кружить, – я собираюсь на пристань. Поехали?
Я взглянула на него и задумалась. С ним было гораздо лучше, чем сидеть дома, несмотря на то, что он зовет меня Эдвардс и все время пытается устроить гонки или соревнование, кто съест больше хот-догов.
– Давай, – сказала я, прокрутив цепь назад и поставив ногу на педаль. – Предложение заманчивое.
– Потрясающе, – Генри улыбнулся мне, и я заметила, что передние зубы у него уже не кривые, как было при нашей первой встрече, а улыбка очень обаятельная. Почему я прежде этого не замечала?
– Давай наперегонки до пристани? – предложил он, держа руки на руле в ожидании состязания.
– Не знаю, – сказала я, делая вид, что у меня что-то с переключением скоростей, но между тем незаметно готовясь к старту. – А вообще-то… давай! – выкрикнула я последнее слово и изо всех сил закрутила педали. Генри пришлось меня догонять. Я со смехом понеслась по нашей улице; волосы, собранные в конский хвост развевались на ветру. – Проигравший покупает кока-колу!
Потерянная и обретенная
Глава 12
Приемный покой в онкологическом отделении страудсбергской больницы выглядел так, будто здесь оставили последние попытки бороться с унынием. В отличие от приемной моего врача, на стенах, выкрашенных в темно-персиковый цвет, не было ни единого ободряющего плаката о том, как следует мыть руки или что делать при первых признаках простуды. Единственный плохо написанный пейзаж изображал холм – я так и не поняла, не то с овцами, не то с облаками. Сиденья кресел были так промяты, что мне казалось, будто я в них утопаю, самый свежий журнал – месячной давности. Браки, заключенные двумя парами знаменитостей, о которых трубили глянцевые обложки, уже успели закончиться скандальными разводами. Я полистала ближайший номер, с грустью отметив, что статьи о союзах, которым, казалось бы, суждено безоблачное будущее, воспринимаются совсем иначе, если уже знаешь финал. Через несколько минут я отбросила журнал в сторону, посмотрела на часы, затем на дверь, в которую вошел отец на прием к врачу. Вообще говоря, я собиралась провести свой выходной совсем иначе.
После первого и такого ужасного рабочего дня я не собиралась появляться в закусочной, поскольку не видела смысла проводить лето в компании людей, которым не нравлюсь и которые даже не пытаются это скрывать. Но за ужином в тот вечер, состоящим из отварных початков кукурузы, жареной картошки и гамбургеров, приготовленных на гриле, – наш первый по-настоящему летний ужин – мой план столкнулся с непредвиденными препятствиями.
