– Что это такое?
Отец улыбнулся и убавил громкость. Звучала песня о Калифорнии.
– Просто решил посмотреть, что у нас есть, – пояснил он, – нашел проигрыватель и старые пластинки. Решил их перебрать, но заслушался… – Отец замолчал, поднял пластинку и перевернул.
– Так кто это такой? – спросила я, когда песня о Калифорнии закончилась и зазвучала следующая, более мелодичная и тихая.
– Это, – отец потянулся назад, взял альбом и подал его мне, – Джексон Браун.
– Ты его слушал? – спросила я, рассматривая изображенную на обложке машину, стоящую под единственным фонарным столбом.
– Все время, – отец улыбнулся, как будто что-то вспомнил. – Мой отец от этого с ума сходил.
– Ну так сделай громче, – предложила я и села рядом с ним, прислонившись спиной к дивану.
Отец вынул из кармана платок, откашлялся в него, сложил и убрал в карман.
– Тебе не обязательно это слушать, – он улыбнулся. – Я понимаю, это не совсем то, что тебе нравится.
– Мне понравится, – запротестовала я. И мне действительно понравилось. Стихи были настоящие, со множеством скрытых смыслов, каких у «Бентли Бойз», конечно, нет. – Расскажи мне об этой песне.
Отец тоже прислонился к дивану и некоторое время слушал.
– Эта мне всегда нравилась, но особенно я полюбил ее после того, как встретил твою маму, – в его голосе звучала улыбка. – Называется «Танцовщица».
Я улыбнулась. За окнами темнело, а мы сидели вдвоем, слушая музыку, которую он любил в юности. Я знала, что скоро вернутся мама, Уоррен и Джелси, принесут с собой новости, шум и суету. Но сейчас были только мы с отцом и прекрасное мгновение, которое нам подарила судьба.
Глава 31
Четвертое июля пришлось на субботу и выдалось солнечным, так что на пляже яблоку было негде упасть. Люси, Элиот и я бегали туда-сюда целый день и к полудню распродали весь запас трехцветного мороженого «Фейерверк». Даже Фред толкался в закусочной, путаясь у всех под ногами и мечтая о том, чтобы наконец вернуться к своей рыбалке. Но когда в самый разгар торговли сломалась морозилка, я обрадовалась, что Фред здесь, так как только он и мог ее починить.
Мама в последний момент решила пригласить соседей на барбекю и поручила мне купить все необходимое. После этого мы планировали пойти на причал смотреть салют. Я работала и с нетерпением ждала пяти часов, но только в двадцать минут шестого мы смогли обслужить всех покупателей, толпившихся в очереди за жареной картошкой, газировкой и бургерами. Мы заперли закусочную, и я напомнила Люси о барбекю. Элиот, услышав, что Люси, возможно, примет приглашение, заявил, что тоже придет. Тогда я решила, что чем больше народу, тем веселее, и пригласила Фреда, который поблагодарил меня, но быть не обещал. Я также позвала Лиланда, но он сказал, что, к сожалению, прийти не сможет, так как входит в состав команды, которая будет запускать фейерверк с середины озера.
– Им нужен спасатель, – сказал Лиланд, когда я забирала велосипед с парковки, – на случай, если кто-то начнет тонуть оттого, что в него попадет фейерверк или что-нибудь в этом духе.
Я подумала, что вряд ли при этом от Лиланда будет какой-то толк, но велела ему беречь себя, поехала на велосипеде в «Хенсонз» и купила там все кукурузные початки, какие были, в надежде, что этого хватит на всех потенциальных гостей. Проезжая мимо булочной, я заглянула внутрь. Мне хотелось увидеть Генри хотя бы на минуточку. Но во «Времени» было полно народа, и, хотя Генри заметил меня в окно и помахал рукой, я поняла, что ему сейчас не до разговоров.
По дороге домой я наслаждалась теплым ветром, игравшим в волосах, и запахами стейков и бургеров, которые в этот день разве что ленивый не готовил на заднем дворе. Я поехала домой, чувствуя, как ветер раздувает волосы, и вдыхая запах шашлыка, доносящийся с задних дворов домов, мимо которых я проезжала. Впадина больше не пугала меня – теперь я с легкостью преодолевала ее.
Прислонив велосипед к террасе, я поднялась на крыльцо и вошла в дом. Мне срочно надо было принять горячий душ и смыть запах фритюра и лимонада, который я пролила на себя. Я понятия не имела, что за сюрприз приготовил мне Генри, но стоило мне о нем подумать, и я уже не могла сдержать улыбку.
Войдя на кухню, я встретила маму. Она металась между столами, волосы, обычно опрятно забранные в пучок, растрепались. Мама гремела кастрюлями громче обычного. Я сразу вспомнила, почему приход гостей в Лейк-Финиксе всегда вызывал у меня неприятные ассоциации: из-за малых размеров кухни мама очень нервничала. Мерфи, вероятно, тоже что-то такое почувствовал – он прижал уши, подкрался ко мне и свернулся калачиком у ног. Я наклонилась, чтобы погладить его, и в это время мама оглянулась и заметила меня.
– Ну наконец-то! – сердито воскликнула она, откидывая с лица локон. Я заметила, что она разрумянилась и белки ее глаз покраснели. – Купила кукурузу?
– Всю, что оставалась в «Хенсонз». – Я подняла пакет, но оставалась на месте. – Я почищу на улице, ладно?
– Расставь приборы и тарелки, – велела мама, то ли не услышав меня, то ли не обратив внимания на мои слова. – И потом, не могла бы ты убрать мусор с этого стола? Я была бы тебе за это очень благодарна. Даже не знаю, сколько гамбургеров делать. Наверное, придет подруга Уоррена, но он точно не знает.
Я тихо охнула, пожалев, что пригласила несколько человек с работы, но все равно не могла понять, почему мама так нервничает из-за простого барбекю с соседями.
– На самом деле я пригласила еще несколько, – робко сказала я. – Так что могут прийти еще трое.
Мама с грохотом поставила кастрюлю, которую держала в руках, и повернулась ко мне. Я вдруг пожалела, что здесь нет Уоррена и Джелси, которые могли бы принять часть маминого гнева на себя. Она редко сердилась, но уж если это случалось, то все накопившиеся обиды выплескивались за один раз. Теперь, похоже, она собиралась излить свой гнев на меня одну.
– Боже мой, Тейлор! – закричала она. – Ты меня спросила? Ты подумала, что это может доставить нам неудобство?!
– Извини, – оправдывалась я, пятясь назад. Я чувствовала себя как обычно в подобной ситуации: инстинкт самосохранения подсказывал держаться подальше. – Я не думала…
– Да, – перебила мама, сняла с конфорки другую кастрюлю и с грохотом поставила ее на стол. – Ты действительно не думала. Потому что это означало бы вспомнить еще о ком-то, кроме себя, не так ли?
Я почувствовала, что вот-вот расплачусь, и мне вдруг захотелось отмотать события на пять минут назад, когда я беспечно возвращалась на велосипеде домой.
– Извини, – пробормотала я, изо всех сил стараясь не расплакаться перед мамой. – Пойду, почищу кукурузу. – Я взяла пакет и как можно скорее вышла на террасу. Оказавшись там и взглянув на велосипед, я решила, что внезапный побег только усугубит положение. Кроме того, куда мне было ехать?
