– У кого-то дурацкие приоритеты, – парирует зеленоглазый парень.
– Есть такое, – вздыхает Крис.
– Пока ты хлопаешь ушами, жизнь проходит мимо, – отвечает ему приятель и дует на свой напиток. – Поэтому надо ловить момент, чтобы не упустить ничего важного.
– Ого, как глубоко, – усмехается Крис. – Чего еще мудрого скажешь?
– Больше ничего. Слушай, мертвая зыбь
[1] вроде продержится до утра. Давай завтра покатаемся?
Крис наклоняет голову набок. Очевидно, раздумывает над своими планами.
– Давай! – улыбается его друг. – Жизнь одна. Почему бы и не покататься?
– Ладно, – соглашается Крис. – Ты прав. Тогда в пять тридцать. Перекусить не хочешь?
Я внезапно осознаю, что очень внимательно слежу за этим диалогом. И за приятелем Криса. Какая-то часть меня желает, чтобы он ответил «да» и остался еще ненадолго. Робко подношу кружку к губам – скорее я хочу спрятаться за ней, а не сделать глоток. Заставляю себя отвести взгляд в сторону окна.
– Да нет, мне уже пора открывать прокат. У нас тут семья из восьми человек собралась байдарки арендовать. Я обещал сестре, что все для них приготовлю, – будничным тоном говорит он.
Эти слова – байдарки, пункт проката, сестра – поражают меня подобно грому. Внутри все переворачивается. Ведь это вполне может быть он. Совсем рядом, в паре метров от меня. Я делаю резкий вдох и тут же давлюсь кофе. Парни оборачиваются. Чтобы остановить кашель, я тянусь за стаканом воды и задеваю кружку с мокко. Та падает и разбивается, а напиток заливает весь пол.
Пока я выбираюсь из-за стола, ко мне приближается серфингист. Крис кидает ему тряпку:
– Колт, лови.
Сердце начинается бешено колотиться, и мне становится нечем дышать.
Колт. То есть Колтон Томас.
Глава 3
Ученые обнаружили нейроны, которые возбуждаются при узнавании. Таким образом, когда мозг реципиента анализирует черты лица того, кто был важен для донора, пересаженный орган [предположительно] способен инициировать сильную эмоциональную реакцию, которая сигнализирует о присутствии рядом знакомой личности. Подобная реакция возникает в течение нескольких миллисекунд, и реципиент может даже решить, будто он уже встречался с этим человеком.
«Клеточная память донорских органов»
КОЛТОН ТОМАС ОБЕСПОКОЕННО ХМУРИТ БРОВИ и подходит все ближе. В одной руке он держит тряпку, другую тянет ко мне над лужей разлитого кофе.
– Ты как, в норме?
Я киваю, хотя до сих пор не могу откашляться.
– Иди сюда. Я сейчас все уберу.
Он едва касается моего локтя, и я тут же напрягаюсь.
– Извини, – Колтон отдергивает руку. – Ты… Точно все нормально?
Вот он. Стоит передо мной, сжимает тряпку для мытья посуды и спрашивает, все ли нормально. Такого не должно было произойти. Я это не планировала…
Прячу глаза, кашляю еще раз, затем прочищаю горло и делаю судорожный вдох. Спокойствие, только спокойствие.
– Прошу прощения, – умудряюсь выдавить я. – Очень жаль, что так вышло. Я просто…
– Ничего страшного. – Голос Колтона звучит так, будто он сейчас рассмеется. Он оглядывается на Криса, который уже готовит для меня вторую порцию.
– Свежий кофе на подходе! – заявляет официант.
– Вот видишь? – говорит Колтон. – Никаких проблем.
Он показывает рукой на ближайший стул.
– Я приберусь. Присаживайся.
Я не двигаюсь и ничего не отвечаю.
Колтон опускается на колени, чтобы вытереть лужу, а потом оборачивается и улыбается. Меня поражает, насколько эта улыбка отличается от ее жалких подобий на снимках, которые выкладывала его сестра. Он совсем не похож на того парня с фотографий. Не думаю, что смогла бы узнать его, даже если бы увидела прямо в пункте проката.
Тот Колтон был болен. Я запомнила его бледным юношей с тонкими руками, с огромными кругами под глазами на одутловатом лице. С вымученной улыбкой. А парень передо мной энергичен, здоров, и у него…
Хочу отвернуться, но не могу, пока он так на меня смотрит.
Вдруг его руки застывают над липким пятном, словно Колтон забыл, что делает. И тут он, не отрывая от меня взгляда, медленно поднимается, пока мы не оказываемся лицом к лицу.
Когда Колтон наконец решается заговорить, в его голосе слышится неуверенность:
– Я тебя… Мы когда-либо… Ты…
Вопросы повисают в воздухе и на пару секунд вводят меня в ступор. А потом начинается паника.
Внезапно я со всей ясностью осознаю, что наделала, вернее, в опасной близости от чего оказалась. Я случайно задеваю Колтона плечом и бросаюсь прочь из кафе. Чтобы он не успел еще чего-нибудь сказать. Чтобы мы больше не встречались взглядами.
Не оборачиваюсь. Иду к машине, уверенная, что мне не стоило приезжать, что нужно убираться как можно скорее. К мысли о том, будто я сделала нечто непоправимое, примешивается стойкое желание узнать этого человека поближе. Этого зеленоглазого загорелого парня по имени Колтон Томас, который улыбается так, словно мы знакомы всю жизнь. Который совсем не похож на того, кого я ожидала встретить.
За спиной слышится звук захлопнувшейся двери, а затем торопливых шагов.
– Эй, – звучит знакомый голос. – Постой!
Его голос.
И он произносит те же самые слова.
Я горю желанием обернуться, еще раз увидеть его. Но вместо этого я начинаю идти быстрее.
Это была ошибка, ошибка, ошибка.
Кладу руку в карман и яростно жму на брелок сигнализации. Когда тянусь к дверце, Колтон окликает меня снова:
– Ты кое-что забыла.
Я хватаюсь пальцами за ручку и застываю.
Сердце выпрыгивает из груди. Я медленно поворачиваюсь к нему. Он нервно сглатывает и протягивает мне сумочку:
– Держи.
– Спасибо.
Мы стоим, стараемся перевести дух и подобрать правильные слова. Колтон реагирует первым:
– Слушай… Так ты в норме? Просто кажется… что не совсем…
На глаза наворачиваются слезы. Я качаю головой.
– Прости. – Он делает шаг назад. – Это… это, конечно, не мое дело. Я только… – Колтон пытается поймать мой взгляд.
Это больше, чем ошибка. Я забираюсь в машину и трясущимися руками закрываю дверцу. Нужно поскорее уехать. Пытаюсь нащупать нужный ключ, но они кажутся одинаковыми. Чувствую, что Колтон все еще смотрит на меня…
