Она умолкает, будто прокручивая эту сцену у себя в голове.
– Я попыталась его остановить, но он не успокоился, пока не разбил все. Он ничего не говорил. Не отвечал на мои вопросы. Только сказал, что хочет остаться один. Через несколько часов у него начались проблемы с дыханием. Он ужасно выглядел. К утру, когда приехала скорая, состояние ухудшилось.
– О боже мой, – шепчу я. К глазам снова подступают слезы, и я опускаю взгляд на свои переплетенные пальцы.
Это я во всем виновата, это я во всем виновата, это я во всем виновата.
– Сейчас Колтону лучше, но он еще слаб. Пьет сильнодействующие препараты и находится под надзором врачей, пока не придут результаты биопсии. – Шелби делает глубокий вдох и прислоняется к стене. – Анализы не идеальные, и мне кажется… Мне кажется, что дело не только в пропущенных приемах лекарств. – Она бросает на меня взгляд. – Он мне все рассказал. О письме.
Каждая мышца моего тела напрягается. Боюсь представить, что Шелби обо мне думает.
– Поэтому я не позвонила тебе, когда Колтону стало плохо. Я решила, что ты поступила просто ужасно. И ненавидела тебя за то, что ты наплевала на его чувства.
Я вздрагиваю. Но Шелби останавливается и чуть мягче продолжает:
– Но потом я поняла, что и сама вела себя не лучше. Просто в другом смысле. Выставляла его болезнь на всеобщее обозрение, и мне от этого почему-то становилось легче. Хотя Колтону это было не нужно.
Не знаю, что ответить.
Она заглядывает мне в глаза:
– Я поступала неправильно. Как и ты.
Шелби делает очередной глубокий вдох, пока я пытаюсь найти подходящие слова, чтобы извиниться.
– Но знаешь что? – продолжает она. – Когда Колтон встретил тебя, ему стало гораздо лучше. Я не писала об этом в блоге, но после операции он долгое время был совершенно убит, потому что чувствовал вину… Я боялась, что мой Колтон больше не вернется. – Шелби улыбается. – Но потом он встретил тебя и будто ожил. Я никогда не видела его таким счастливым. Поэтому винить тебя можно разве что за это.
По моим щекам бегут ручейки слез. От радости, печали и благодарности.
Она опять улыбается:
– Когда он очнулся, то сразу спросил о тебе. А я не хотела… Я не думала, что видеться с тобой – хорошая идея. – Шелби крепко сжимает мою ладонь. – Но Колтону сейчас нелегко. Видимо, ему все-таки нужно тебя увидеть. Хорошо, что ты здесь. Я отвезу тебя в больницу.
Киваю, не в состоянии вымолвить ни слова. Раньше, когда я читала дневник Шелби, мне казалось, что я ее знаю. После пары встреч я стала понимать ее еще лучше. А сейчас я вижу, какая она есть на самом деле. Заботливая, любящая, добросердечная девушка, которая ради своего брата готова на все, даже простить меня.
– Спасибо, – наконец произношу я.
Шелби еще раз сжимает мою ладонь.
– Спасибо тебе. За то, что нашла моего брата.
Глава 33
Захвати свои секреты, захвати свои шрамы. Раскрой свое сердце.
Филипп Филлипс. «Раскрой свое сердце»
– ЗАХОДИ ЖЕ, – говорит мне Шелби, когда я в нерешительности замираю у двери палаты. – Он будет рад тебя видеть, когда проснется.
Она протягивает мне сумку, букеты и открытки, которые мы подобрали у магазина.
– Держи. Можешь ему передать.
Беру все в охапку. Жаль, что сама ничего не привезла.
– Я буду у регистратуры, хорошо?
Киваю и чувствую, как сердце выпрыгивает из груди.
– Спасибо.
Шелби идет по коридору, заворачивает за угол, а я все не двигаюсь с места. Скольжу взглядом по табличке на двери. К ней прилеплен ярко-желтый стикер с надписью «Томас Колтон», а также диаграммы и пометки, которых я не понимаю. Его имя напоминает мне: это происходит на самом деле. Однако окончательно возвращаюсь в реальность я только тогда, когда переступаю порог палаты и вижу его на больничной койке в окружении множества трубок и мониторов. Я видела старые фотографии Колтона из больниц, но теперь, когда мы знакомы, все воспринимается иначе. Намного острее.
Я подхожу ближе. Грудь Колтона медленно поднимается и опускается. Звуковой сигнал мониторов обнадеживает. Я подхожу к тому, который похож на телевизор, и вижу на экране линию, подпрыгивающую с каждым ударом сердца. Закрываю глаза и мысленно благодарю Трента.
Колтон не хотел бы, чтобы я видела его в таком состоянии. Не беспокою его, просто стою на месте, не зная, как поступить. Размышляю над словами, которые хочу сказать. Ведь он должен узнать правду. Надеюсь, он чувствует то же, что и я.
Тихонько ставлю сумку на пол, а вазу с цветами – на столик. Смотрю на экран монитора. Наблюдаю за тем, как дышит Колтон. Его рука чуть свисает с края кровати. Хочу взять ее и прижать к своей груди, чтобы Колтон почувствовал, как сильно я его люблю.
Еще пару минут стою, а затем сажусь на стул. Колтон вздрагивает от шороха. Приоткрывает глаза и видит меня.
– Ты приехала, – произносит он. Голос у него хриплый, слабый.
Борюсь с собой, чтобы не кинуться его обнимать. Как же хочется лепетать слова извинения и покрывать его лицо сотнями поцелуев!
– Привет, – неслышно отвечаю я. Опасаюсь добавлять что-то. Чувствую себя такой же обнаженной, как в автобусе во время ливня.
Колтон откашливается и слегка привстает на кровати. Чуть морщится. Потом протягивает мне руку, и вот я уже беру ее в свои ладони и быстро, сбивчиво пытаюсь поделиться тем, что накопилось внутри:
– Мне очень жаль, что все вышло именно так. Я просто хотела на тебя взглянуть, даже не планировала с тобой разговаривать. А потом ты появился у нас на крыльце с цветком, покатал на байдарке, и тогда, в пещере… Ты мне каждый день столько всего показывал, и мне становилось все сложнее, и я просто не могла…
Останавливаюсь, чтобы сделать глоток воздуха, и не замечаю бегущих по щекам слез.
– Я не могла сказать, потому что не думала, что влюблюсь, но влюбилась. В тебя. И я знаю, что поступила неправильно, и ты, наверное, меня никогда не простишь, но…
– Куинн, хватит, – резко обрывает меня Колтон.
Мои руки безвольно повисают вдоль тела. Делаю шаг назад. Боюсь, что мои слова для него больше ничего не значат. Он даже не смотрит на меня. Уставился куда-то в пространство между нами.
Мы молчим. И из-за писка мониторов и пульсирующего страха в моей груди время тянется мучительно медленно. Наконец Колтон поднимает на меня глаза, но я не могу понять, что за эмоции отражаются в них.
– Я не… – Он умолкает. Делает глубокий вдох. – Все это не имеет значения.
Колтон отводит взгляд, и мое сердце бешено стучит.
