Аккумулятор подсел
я купил ей выпить, а потом еще выпить, и уж потом мы поднялись по лестнице за баром. там располагалось несколько больших комнат. она меня разохотила. язычком мне крутила. и мы лапали друг друга всю дорогу, пока поднимались. в первый раз я всунул стоймя, прямо в дверях. она лишь трусики оттянула, и тут я вставил.
потом зашли в спальню, а на другой постели пацан какой-то лежит, там две постели было, и пацан этот говорит:
— здорово.
— это мой брат, — говорит она.
парнишка — прямо доходяга, а по виду — отпетый бандит, но если вдуматься, все люди на свете по виду отпетые бандиты.
в изголовье стояло несколько бутылок вина. они открыли одну, я подождал, пока оба отопьют, потом сам хлебнул.
кинул десятку на комод.
пацан от бутылки не отрывался.
— у него старший брат великий тореадор, Хайме Браво
[53].
— я слыхал о Хаймс Браво, он и основном в Т. на арену выходит, — сказал я. — но тюльку на уши мне вешать не надо.
— ладно, — ответила она. — тюльки не будет.
мы немного поговорили, прикладываясь, — просто светская беседа. а потом она погасила свет, и мы сделали это снова, пока на соседней кровати валялся брательник. бумажник я сунул под подушку.
когда мы закончили, она зажгла лампочку и ушла в ванную, а мы с брательником отхлебнули по очереди. когда он отвернулся, я вытерся простыней.
она вышла из ванной, по-прежнему хорошенькая; я имею в виду, после двух случек она все еще хорошо выглядела. груди маленькие, но твердые; сколько бы в них ни было, торчали как надо. а задница — большая, тоже то, что нужно.
— ты зачем сюда заехал? — спросила она, подходя к кровати. скользнула ко мне под бок, натянула простыню, приложилась к пузырю.
— аккумулятор зарядить через дорогу.
— после вот этого, — сказала она, — тебе самому подзарядка понадобится.
мы рассмеялись. даже брательник рассмеялся. затем посмотрел на нее:
— он нормальный?
— конечно нормальный, — отметила она.
— вы о чем это? — спросил я.
— нам надо поосторожнее.
— не понял?
— здесь одну девчонку в прошлом году чуть не убили. какой-то парень сунул ей кляп в рот, чтоб не орала, потом достал перочинный ножик и по всему телу ей крестов понавырезал. столько крови потеряла, чуть не умерла.
брательник ее оделся очень медленно, потом ушел. я дал ей пятерку, она швырнула ее на комод к десятке.
протянула мне бутылку. хорошее вино, французское. от него не тошнит.
она потерлась об меня ногой. мы уже оба сидели в постели. очень удобно.
— тебе сколько лет? — спросила она.
— черт-те сколько — почти полвека.
— вжариваешь ты здорово, а выглядишь как развалина ходячая.
— прости, я не очень симпатичный.
— о нет, я думаю, ты — красивый мужчина. тебе раньше говорили?
— наверняка ты всем это сообщаешь, с кем ебешься.
— нет, не всем.
мы еще немного посидели, бутылка ходила взад-вперед. было очень тихо, если не считать отзвуков музыки из бара внизу. я аж и какой то сонный транс впал.
— ЭЙ! — завопила она. и длинным ногтем мне прямо в пупок.
— оу! ч-черт!
— ПОСМОТРИ ни меня!
я повернулся и посмотрел.
— что ты видишь?
— красивую мексиканскую индеанку.
— как ты это видишь?
— что?
— как ты видишь? ты же глаз не открываешь. ты щуришься. почему?
справедливый вопрос. я хорошенько отхлебнул французского вина.
— не знаю. может, боюсь. всего боюсь. в смысле — людей, домов, вещей, всего. людей, главным образом.
— я тоже боюсь, — сказала она.
— но у тебя глаза открыты. мне нравятся твои глаза.
она прикладывалась к бутылке. сильно прикладывалась. знаю я этих мексиканцев в Америке. я ждал, когда она сучиться начнет.
тут в дверь забарабанили так, что я чуть не обосрался. распахнули ее злобно, по-американски: там стоял бармен — здоровенный, краснорожий, брутальный банальный ублюдок.
— ты еще с этим мудозвоном не закончила?
— мне кажется, он хочет еще, — ответила она.
— еще хочешь? — спросил г-н Банальный.
— пожалуй, — ответил я.
взгляд его ястребом кинулся к деньгам на комоде, и он захлопнул дверь. общество денег. они думают, что деньги — волшебная палочка.
— это был мой муж… как бы, — сказала она.
— мне кажется, я больше не хочу, — сказал я.
— почему?
— во-первых, мне 48. во-вторых, это как ебаться в зале ожидания на автостанции.
она засмеялась.
— таких, как я, вы, ребята, называете блядьми. я должна выебать 8 или 10 мужиков в неделю, по меньшей мере.
— это уж точно делу не поможет.
— зато мне поможет.
— ну.
мы еще раз по очереди приложились.
— тебе нравится ебаться с женщинами?
— я для этого и здесь.
— а с мужчинами?
— я не ебусь с мужчинами.
она присосалась к бутылке. наверное, добрую четверть выхлестала.
— может, тебе в жопу хотелось бы? может, тебе хотелось бы, чтоб какой-нибудь мужик выеб тебя в жопу?
— ты ахинею несешь.
она смотрела прямо перед собой. на дальней стене висел серебряный Христосик. и она смотрела на этого серебряного Христосика на кресте. Христосик был очень хорошенький.
— может, ты утаивал. может, ты хочешь, чтобы кто-нибудь выеб тебя и жопу.
— ладно, как скажешь: может, мне и впрямь этого хочется.
я взял штопор и откупорил новое французское вино, пропихнув крошки пробки и остального дерьма внутрь, как я обычно делаю. только в кино официанты могут открывать французское вино без лажи.
я сделал первый хороший глоток. с пробкой и всем остальным. протянул ей бутылку. нога у нее упала с кровати. лицо стало, как у рыбы. она хорошенько глотнула.
я забрал у нее вино. казалось, маленькие крошки пробки в бутылке не знают, куда деваться. от некоторых я избавился.
— хочешь, я тебя в жопу выебу? — спросила она.
