— Господи! — произнес он вслух. — ОХ ГОСПОДИ ТЫ БОЖЕ МОЙ!
И тут он услышал свой голос. Даже голос был не его. Голосовые связки они тоже пересадили. Он ощупал горло, всю голову пальцами. Никаких шрамов! Нигде ни единого шрама. Он надел стариковские вещи и быстро спустился по лестнице. На первом этаже постучал в дверь, на которой висела табличка «Консьержка».
Дверь открылась. Старуха.
— Что, мистер Тилсон? — спросила она.
— «Мистер Тилсон»? Сударыня, я — Президент Соединенных Штатов! Это чрезвычайная ситуация!
— Ох, мистер Тилсон, какой вы шутник!
— Послушайте, где у вас телефон?
— Там же, где и всегда был, мистер Тилсон. Слева от входа.
Он пошарил в карманах. Мелочь они ему оставили. Он заглянул в бумажник. 18 долларов. Он вложил дайм в щель телефона.
— Сударыня, какой здесь адрес?
— Да ладно вам, мистер Тилсон, вы же его знаете. Вы же здесь сколько лет прожили! Какой-то вы странный сегодня, мистер Тилсон. И я вам кое-что еще хотела сказать!
— Да, да… что еще?
— Должна вам напомнить, что сегодня пора платить за квартиру!
— Ох, сударыня, прошу вас, скажите, какой здесь адрес!
— Будто не знаете! Шорэм-драйв, 2435.
— Да, — сказал он в трубку, — такси? Мне нужно такси, Шорэм-драйв, 2435. Я буду ждать на первом этаже. Моя фамилия? Моя фамилия? Ладно, пусть будет Тилсон…
В Белый дом ехать бессмысленно, подумал он, там у них все схвачено… Поеду в крупнейшую газету. Расскажу им. Расскажу редактору все, все, что случилось…
Другие пациенты смеялись над ним.
— Вишь, вон парень? На диктатора этого еще как бы смахивает, как там его, только старше. В общем, когда его сюда месяц назад привезли, утверждал, что он — Президент Соединенных Штатов Америки. Так то месяц назад было. Сейчас уже не так часто твердит. Но от газет не оторвешь. В жизни не видал, чтоб так газетами зачитывались. Хотя в политике он в натуре сечет. От этого, наверно, и сбрендил. Слишком много политики.
Прозвонил колокольчик на обед. Все пациенты зашевелились. Кроме одного.
К нему подошел медбрат.
— Мистер Тилсон?
Ответа не последовало.
— МИСТЕР ТИЛСОН!
— А… да?
— Пора кушать, мистер Тилсон!
Седой старик поднялся и медленно заковылял к больничной столовой.
Политика — это как совать коту в сраку
Уважаемый г-н Буковски!
Почему Вы никогда не пишете о политике или событиях в мире?
М. К.
«Уважаемый М. К.!
К чему? Что там, типа, нового?
— и так всем известно, что бекон подгорает».
неистовство наше происходит довольно спокойно: мы вперились в ворс ковра и задаем себе вопрос — какая срань пошла не так, когда подорвали трамвай, набитый этими пижонами, с плакатом Морячка Пучеглаза
[56] на боку.
здесь вот что самое главное: прекрасная мечта испарилась, а когда испаряется прекрасная мечта, испаряется все. остальное — навозная возня для Генералов и хапуг, кстати — я вижу, где очередной бомбардировщик США, начиненный водородными бомбами, снова гахнулся с небес — на СЕЙ раз в море возле Исландии
[57], ребятки весьма небрежно запускают своих бумажных журавликов, пока ЯКОБЫ защищают мою жизнь. Госдеп говорит, что бомбы были «не вооружены», что бы это ни значило, мы продолжаем читать, где одна водородная бомба (выпавшая) раскололась и распространяет повсюду радиоактивное говнище, пока якобы защищает мою жизнь, а я ТЕМ ВРЕМЕНЕМ даже не просил защиты. разница между Демократией и Диктатурой в том, что при Демократии сначала голосуешь, а потом выполняешь приказы; при Диктатуре на голосование времени тратить не нужно.
возвращаясь к выпавшей водородной бомбе — некоторое время назад то же произошло у побережья ИСПАНИИ
[58], (мы ж везде теперь, защищаем меня.) и снова бомбы теряются — экие беспечные погремушки. 3 месяца потребовалось — если мне не изменяет память, — чтоб нашли и подняли последнюю бомбу, на самом деле, может, и 3 недели, да только людям, что живут в приморском городке, наверняка показалось, что 3 года. эта последняя бомба — проклятущая, зависла на песчаном откосе на дне, и как нежно ее ни подцепляй, петли стряхивает и с каждым разом соскальзывает все глубже. а тем временем бедолаги из городка в постелях ворочаются по ночам: не взлететь бы к чертям собачьим благодаря любезности Звездно-Полосатых. разумеется, Госдеп США выпустил заявление, мол, в водородной бомбе детонатора нет, да только богатеи между тем по-любому в другие края подались, а американские моряки и горожане на вид очень сильно нервничали. (в конце концов, если эти дуры не взрываются, чего ж их тогда возить на самолетах? можно и с двухтонной сарделькой летать. детонатор означает «зажигание» или «спусковой крючок», а «зажечься» ведь может откуда угодно, спусковой же крючок означает «удар» или любое подобное действие, приводящее в движение механизм выстрела. ТЕПЕРЬ же, по терминологии, они «не вооружены» — что звучит безопаснее, а на самом деле — то же самое.) в общем, бомбу цепляли, но, как в народе говорят, она жила своим умом, парочка подводных штормов подоспела, и наша миленькая бомбенция закатилась еще дальше и дальше под откос. а море очень глубокое — гораздо глубже нашего руководства.
наконец смастерили специальную приблуду — лишь для того, чтоб выволочь бомбовую задницу, и ее из моря вытащили. Паломарес. да, вот где оно все было: в Паломаресе. и знаете, что они сделали дальше?
Американский Военно-Морской Флот, чтобы отпраздновать находку бомбы, устроил и городском парке КОНЦЕРТ СВОЕГО ОРКЕСТРА — если эта штуковина не была опасна, то чего ж они так руками размахались? да, и матросы играли музыку, а испанцы слушали эту музыку, и все они объединились и слились сексуально и духовно, что стало с бомбой, которую выволокли из моря, я не знаю, никто (за исключением некоторых) не знает, а оркестр наяривал себе дальше. в это время 1000 тонн радиоактивного испанского фунта переправляли в Эйкен, Южная Каролина, в запломбированных контейнерах. спорим, аренда в Эйкене дешева.
