- Это все мне? – ошарашенно уточнила я. - До конца года?
- До конца рабочего дня. Документы лежат у вас на рабочем столе, – объявила госпожа Паприка и кивнула на открытую дверь в драконье логово.
Личный кабинет, вопреки дурным предчувствиям, оказался мечтой конторского клерка: небольшая комната с окном, выходящим на проспект, и удобной мебелью. Даже собственная вешалка для одежды имелась, а на столе лежал дорогой письменный набор с серебряными перьями.
Устроившись на новом месте, я со вздохом принялась изучать список. Почти уверена, что Элрой потратил на него всю ночь, ведь за короткое утро ни один нормальный человек не в состоянии исписать столько бумаги. Конечно, не стоит думать, будто кто-то причисляет дракона к нормальным, но ведь не умеет он писать одновременно двумя руками?
На сорок пятом пункте ко мне пришло озарение. Таннер ди Элрой был не драконом, а злой мачехой! В любовном романе вздорная баба отпустила бедняжку Золушку на бал, но прежде приказала устроить генеральную уборку, перекопать огород и в конце осени за каким-то лядом посадить цветущие розовые кусты (видимо, тут имело место литературное допущение для драматизма). Но мне было гораздо хуже! До конца рабочего дня справиться со всем перечнем не сумел бы даже тандем Золушки и крестной феи!
К слову, фея у меня действительно имелась, только к конторе я бы не подпустила ее на расстояние арбалетного выстрела. В лучшей подруге Фэйр текла магическая кровь, но к тринадцатому поколению колдовского дара уже не осталось, только внешние признаки: вертикальные зрачки, кудрявые фиолетовые волосы и верхние острые клыки. Она утверждала, что в семье через поколение еще и стрекозьи крылья вылезали. Подруге, правда, повезло, а ее кузина всю жизнь мучилась. Мало того что выглядели крылья отвратительно, удалить их было невозможно, подобрать одежду почти нереально, только шить на заказ, да ещё в мороз из дома не выйдешь – проклятый рудимент стекленел и начинал ужасно ломить.
Неделя прошла, как в тумане. По ночам мне снились бесконечные договоры, жалобные письма и ещё кое-что по мелочи с участием дракона Элроя. Один раз он пытался меня уволить, а другой соблазнить. Не уверена, какой из кошмаров оказался страшнее. К пятнице я точно знала, кто в названии «Драконы Элроя» был главным, злобным и кровожадным, драконом – мадам Паприкавикус (да-да, ее фамилию я научилась произносить без запинки уже к вечеру вторника и без прикрас чувствовала себя дрессированной макакой). И я поняла ещё кое-что! При всем своем многогранном сволочизме Элрой не сумел сожрать леди средних лет только потому, что из них двоих – она оказалась сильнейшим хищником! Ему просто пришлось с ней сработаться!
Каждый день меня ожидал новый список, и в душу закрадывалось подозрение, что Элрой с Паприкой сговорились вынудить стажера исполнить накопленные года за три дела. Если вдруг я скопычусь от переутомления, они оплатят мраморную гробовую доску с надписью «Твой подвиг не забыт» и найдут новую жертву из числа конторских неудачников. Но утром в пятницу, когда я вошла в приемную и приготовилась к очередному списку, по длине похожему на рулон гигиенической бумаги, мадам Паприка заявила:
- Сегодня у вас немного дел, госпожа Амэт.
- Серьезно? - прямо сказать, опешила я.
- Нужно забрать Ральфа из ветеринарной клиники домой, а заодно пиджак для завтрашнего благотворительного вечера у королевского портного.
- И посадить в саду тридцать три розовых куста, - пробормотала я себе под нос.
- Простите? - грозно изогнула брови секретарь.
- Да так, - невинно улыбнулась я, – в голову пришло.
- В контору не возвращайтесь, как привезете все к господину ди Элрою, можете располагать своим временем.
Проклятье, какая невероятная щедрость! Насколько я понимала, особняк находился в пригороде, и добираться до дома мне предстояло часа четыре по бесконечным столичным заторам. Как раз к ночи поднимусь на родную террасу.
Мне вручили десять шиллингов на возницу, адреса и записки для ветеринара и портного. В них мадам Паприка уверяла, что я не какая-то там приблудная девица, а личный стажер ди Элроя, так что пиджак за тысячу шиллингов не запоганю и ручного дракона нигде не потеряю…
Если не хочу лишиться работы.
Клянусь, я сама думала точно так же, когда усаживалась в кеб и выдвигалась в сторону ателье!
Королевская портняжная мастерская ослепляла своей роскошью, и когда меня ввели в примерочную комнату, где среди зеркал стоял безголовый манекен, одетый в белый пиджак с двумя рядами черных пуговиц и с фигурными заплатками на локтях, то я даже несколько опешила. Шкаф для единственной вещи, определенно, был по размеру больше моей спальни. С другой стороны, подозреваю, что за меня никто не даст тысячу шиллингов, как бы еще приплатить не пришлось.
Королевского портного белошвейки называли Маэстро, и он лично вышел, чтобы отдать пиджак.
- Посмотрите, - кружился он возле манекена, - какие удивительной красоты швы. Пуговицы, между прочим, сделаны из натурального черного янтаря. Подбирали камушек к камушку, шлифовали…
У портного были длинные пальцы, унизанные перстнями, и очень узкие ладони. Руки выглядели некрасивыми, но я заворожено следила, как он складывал эти самые некрасивые руки, изображая процесс шлифования.
- А этот фасон, – продолжал петь соловьем Маэстро, словно пиджак еще не оплатили, и он боялся остаться без денежек, - последний писк моды!
Не знаю, отчего надо было пищать, на барахолке такое же уродство ещё в прошлом году продавалось. Мы отцу покупали, когда Арона пыталась третий раз выйти замуж. Когда обряд расстроился, то матушка вознамерилась парадную одежду вернуть, но торговец отказался принимать, углядев на рукаве пятно. Летиция взбесилась и перетоптала товар, а потом пришлось ее вытаскивать из Башни и платить торговцу… В общем, некрасивая история вышла. И затратная.
Тут я поняла, что задумалась, а Маэстро уже допел и теперь выжидательно заглядывал мне в лицо, словно предвкушал, когда его, как дракончика, потреплют по холке.
- Восхитительно! - тут же нашлась я.
- Благодарю, - согласился он с тем, что является гениальным портным.
Мне вручили зачехленное «произведение швейного искусства» и даже проводили до дверей. Я еще подумала, что за сентиментальные прощания со шмоткой? Видимо, уже тогда Маэстро предчувствовал…
Ветеринарная здравница оказалась попроще, тихой и пахнущей сухим драконьим кормом. Я почувствовала облегчение, когда нашла за входными дверьми обычные деревянные скамьи и издерганную сестру милосердия, смотревшую на зубастых, хвостатых и визгливых пациентов с плохо скрываемым раздражением. А на их хозяев – с натуральной ненавистью.
- Я за драконом господина ди Элроя, – протянула я рекомендательное письмо от мадам Паприки, и меня немедленно проводили в смотровую комнату.
Пиджак, выглядевший на десять шиллингов, на тысячу – весил. Руки отваливались от тяжести, и я привесила чехол на вешалку с халатами. Тут в комнату вошел молодой улыбчивый ветеринар с драконом в руках.
