Я уселась на лавку, придвинулась к стене, действительно желая превратиться невидимку. Ошеломление не прошло, но боль уже появилась, а ещё ужасная обида за несправедливые обвинения.
На стол передо мной встала тарелка с овощами, высокая глинная бутыль сладкого красного вина и два широких стакана, совершенно неподходящих к благородному напитку. Правда, наше вино благородным считал только пастор из местного храма, но у него любой алкогольный напиток был благороден, если не звался пивом.
- Что это? – удивилась я матушкиной щедрости.
- Обезболивание сердца.
- У меня на лбу написано?
- Я слишком долго работаю трактирщицей. Бросили или отправили в отставку?
Она уселась напротив и винтом ловко вытащила из горлышка узкую, красноватую от вина пробку. Налила половину стакана.
- И бросили, и отправили в отставку, – призналась я, вдруг почувствовав, что готова разрыдаться.
- Какой кошмар. – Стакан был долит до краев, и Летиция подвинула его пальцем в мою сторону. – Рассказывай.
Я рассказала. Уставилась на выскобленную крышку стола и выложила все, как на духу. Подробно про службу в «Драконы Элроя», чуточку про любовь и еще кое в чем по мелочи покаялась. Мачеха слушала внимательно, не перебивала.
- Все? - спросила она, когда я примолкла. Интимные подробности дальше опускать не выходило, а рассказывать было неловко.
- Угу.
От собственной глупости мне хотелось удавиться. Поэтому умные люди не советовали заводить служебных романов с хозяевами контор. В финале женщина обязательно оставалась безработной неудачницей с разбитым сердцем.
Летиция налила вина во второй стакан, ополовинила одним махом и спросила, заев терпкую крепость увядшей зеленушкой (свежую давали только платежеспособным клиентам):
- Выходит, что ты больше года платила членские взносы в гильдию судебных заступников, чтобы нас не расстраивать? Потратила кучу денег?
- Угу. - Я осторожно покосилась на мачеху. - Злишься?
- С чего бы мне злиться на свою хорошенькую, умную дочь, которая служила в отличной конторе и почти захомутала аристократа? – вздохнула Летиция. – Жаль, что к алтарю его не успела дотащить, но какие твои годы? Посмотри на Эзру. Она твое чучело крылатое в звериную лечебницу повезла, да и познакомилась с этим чудным коновалом. Имя никак не запомню. Второй день сидит за альманахом о животных. Зверей изучает, а то кроме кошки и собаки другой фауны не знает.
Помимо воли у меня вырвался смешок.
- Подумаешь, не устроилась в контору судебным заступником, - фыркнула Летиция. - Невидаль какая. Может, тебя замуж выдадим?
- Нет уж, - покачала я головой. - Никакого замужества. Летом сдам экзамен на частную практику, а потом разведу весь квартал. Отомщу мужикам!
Летиция протянула руку над столом, осторожно заправила мне за ухо прядь волос.
- Как же ты выросла такая в нашей-то семье? - вздохнула она.
- Какая?
- Незамутненный реальностью цветок.
В следующий момент я горько расплакалась.
ГЛАВА 10. ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СЛУЖЕБНОГО РОМАНА
Май выдался серым и унылым, под стать моему настроению. За одну ночь сильный ветер нагнал на город густые серые облака. Пелена опустилась так низко, что скрыла длинные шпили городских башен. То и дело шел дождь, сильнее или слабее, посыпал крупными редкими каплями, оглушал ливнем или же окутывал облаком холодной мороси. Лишний раз не хотелось высовывать нос на улицу.
Думать о Таннере ди Элрое времени не было. Я готовилась к экзамену на частную практику, и до ряби в глазах читала учебники по семейному и уголовному праву. А что до трех листов, исписанных статьями, по каким можно было подать на кое-кого в суд, просто на глаза попадались…
Я поймала себя на том, что в блокноте десять – ладно, кому я вру – пятнадцать раз написала «Дракон Элрой – жлоб» и поспешно выдрала страницу. Под емкое словцо скомканный лист полетел в корзину для мусора. Я опять забыла, что совершенно не думала о Таннере ди Элрое. Да-да. Ни минуточки не думала!
От мыслей, как я не мечтала о бывшем возлюбленном… кхм… не мечтала заехать ему туфлей по аристократической физиономии, меня отвлек быстрый, даже неуверенный стук в дверь. Я понадеялась, что гость передумал вызывать хозяев и дал деру с веранды, но тишину особнячка снова потревожили деликатные удары дверного молоточка.
Когда я спустилась в холл, Матильда уже ввинчивалась в фетровую шляпу, скользя по паркету задними лапами. Драконье чадо боялось Летицию до икоты, в прямом смысле этого слова. Едва кто-то стучал в двери, как хулиганка на всякий случай ныряла в детское гнездышко. Однако она заметно подросла и набрала вес, так что в убежище помещалась только часть Матильды, а упитанный хвостатый зад оставался на виду.
К слову, новый парень Эзры, тот самый ветеринар Ральфа (нет, я вовсе не думаю об Элрое), утверждал, будто драконы не умели икать. Мол, природой не заложено. К сожаленью, Матильда об этом не догадывалась. Говорю же, в семье Амэт все были чуточку с придурью, даже если сначала шифровались, то потом обязательно семейную особенность проявляли.
Я открыла. На террасе стоял незнакомый седовласый мужчина в старомодном костюме тройке и с тростью в руках.
- Добрый день, госпожа Амэт, – коротко улыбнулся он. – Я от госпожи Виолы ди Элрой.
- Кого? - нахмурилась я, а сердечко испуганно сжалось.
Неужели дракон умудрился жениться, пока я о нем совершенно не думала?!
- Тетушка господина ди Элроя, - пояснил визитер, видимо, заметив, как меня тряхнуло.
- А вы…
- Секретарь госпожи.
- Простите, но я не буду приглашать вас в дом, - категорично объяснила я, что знаю правила хорошего тона, но не собираюсь их придерживаться, когда речь идет о семье ди Элрой. - Если вы привезли очередной чек, то…
- Госпожа ди Элрой при смерти и хочет вас видеть.
Пока я лихорадочно придумывала отговорку, он решил надавить на жалость:
- Она пообещала, что отправит меня с отставку, если вы не приедете.
Я едва удержалась от замечания, что если появлюсь, возможно, тетка разнервничается и немедленно отбудет к Святым духам, тогда отставку секретарь получит еще быстрее. Но если он, конечно, жаждет избавиться от нанимательницы…
- Мне надо переодеться, – буркнула я, и мы синхронно опустили глаза на мои полосатые носки, торчавшие из-под домашних порток с растянутыми коленками.
- Я подожду вас в карете, - кивнул секретарь, которого было впору объявлять королем манипуляторов.
Через пятнадцать минут я сидела в карете, а ещё через полчаса – входила в парадные двери старинного особняка со старомодными колоннами, огромной хрустальной люстрой в холле и изящно изогнутой лестницей, застеленной ковровой дорожкой.
